ЯБЛОКО  Разговор с отцом-основателем Александром Царовцевым

Бесспорно, русские музыканты - талантливые люди. Почему же русскую классику знают во всем мире, а рок-н-ролльщикам никак не удается пробиться на мировой уровень. Об этом рассуждает человек, уехавший в Америку еще в советские времена и проживший там 10 лет, не оставив при этом занятий музыкой.Этот человек - Александр Царовцев.

А. Ц.: Я начал заниматься рок-н-роллом 20 лет назад, когда совсем еще юношей участвовал в создании группы ╚Яблоко╩, с которым мы записали пару альбомов в 80-81 годах. Потом был создан Ленинградский рок-клуб, я ушел из ╚Яблока╩, поскольку там мы занимались фольклором, а я уже начал сочинять собственные песни и хотел их играть и петь. Так была создана группа ╚Пилигрим╩, с которой я и выступал в рок-клубе на первых рок-фестивалях и концертах. В начале 87-го меня наконец-то выпустили из Союза после нескольких неудачных попыток.

З. Р.: Причины какие-то были?

А. Ц.: Да по той же причине, по какой хотели уехать многие интеллигенты, занимавшиеся творчеством и хотевшие заниматься этим свободно, неподцензурно, без унижений, арестов КГБ и т. д. Плюс к тому, я всерьез начал заниматься еврейскими песнями на древнееврейском языке. Мне это было интересно как музыканту и как еврею, но это создавало дополнительные трудности в моей жизни в Советском Союзе.
Меня не выпускали несколько лет, как и многих тогда без всякой причины. В конце концов, в 87-м некоторых выпустили, в том числе и меня. Я уехал в Нью-Йорк, как и хотел, и жил там 11 лет.

З. Р.: Чем были заполнены эти 11 лет?

А. Ц.: В двух словах, конечно, трудно сформулировать. Естественно, занимался музыкой, как и всю свою жизнь.

З. Р.: Насколько я знаю о судьбе уехавших туда Гаины, Варшавского, Жанны Агузаровой и других, им не очень-то удалось полноценно заниматься музыкой, как мечталось.

А. Ц.: Во-первых, они уехали позже меня и жили там недолго. Гаина вообще вскорости вернулся, по-моему. По-настоящему эмигрировать и жить там, работать, стать в некотором смысле американским музыкантом из рок-н-ролльщиков, мне кажется, не удалось никому, кроме Юры Наумова. Это единственный человек, уехавший, может, через пару лет после меня и до сих пор продолжающий заниматься музыкой довольно серьезно. Он выступает в нью-йоркских клубах, довольно неплохих, со своими песнями на английском и русском языках. Кроме него и себя, я больше никого не знаю, кто бы продолжил серьезную музыкальную карьеру, из тех, кто занимался рок-н-роллом здесь еще при советской власти.

З. Р.: Действительно в Америке существует некий языковой барьер, то есть славянский рок-н-ролл там не котируется?

А. Ц.: Это правда, поэтому я там занимался самой разной музыкой, далеко не только роком и не только по-русски, для самой разной публики.

З. Р.: Звездинский, Шуфутинский?..

А. Ц.: Нет, я никогда не увлекался коммерческой эстрадой -ни как слушатель, ни как музыкант. Это развлекательная ресторанная эстрада. Хотя для пропитания приходилось заниматься и чем-то подобным, но все-таки я старался остаться музыкантом и артистом и пытался выбирать такие жанры, места и ситуации, связанные с работой, чтобы это мне самому тоже было интересно.
Я занимался самыми разными жанрами. Например, я вдруг занялся русским романсом, что было совершенно неожиданно для меня самого, потому что это совсем другая планета, другая эстетика, как мне раньше казалось. Вначале просто жизнь заставила попробовать делать то, что продается, а потом я увлекся. Мне помогло, что я немного учился академическому вокалу в консерватории и могу петь так называемым ╚красивым╩ голосом. Я позанимался немного с режиссером, и довольно успешно стал выступать с таким репертуаром, причем публика была смешанная, не только эмигранты, но и американцы тоже.

З. Р.: И что, американцы нормально воспринимали?

А. Ц.: Они воспринимают все, если это энергично и энергетично. Они воспринимают все живое, непосредственное, на серьезном уровне мастерства. Главное, когда удается захватить их внимание и непосредственно воздействовать на их живую восприимчивую энергетику. Они, естественно, избалованы хорошим рок-н-роллом, джазом, блюзом и прочим. Они привыкли к очень сильным образцам американской и английской музыки. Но, если удается их ╚достать╩, не обязательно в роке, хотя бы даже и в русском романсе, то они очень непосредственно реагируют.

З. Р.: Правда ли, что уровни наших рок-групп и американских не поддаются сравнению?

А. Ц.: Это очень деликатный вопрос. Я искренне люблю многих русских музыкантов, дружу или знаком со многими из них, и мне бы не хотелось никого обижать. Но, к сожалению, это объективная реальность.
На самом деле, русский рок-н-ролл даже не стал рок-н-роллом в англо-американском понятии этого слова. Здесь другие корни, здесь люди, в том числе музыканты, вырастают, воспитываясь с детства на другого типа культуре, такой европейской городской культуре. Это другая музыка, другой мелодизм, ладово-гармоническое мышление, если говорить профессиональным языком, другое ритмическое начало, нет понятия ╚грува╩, пульсации. Всего этого нет в европейской городской культуре. Это в англо-американской, ирландской культуре, в фолке и их рок-н-ролле. Может быть, это пришло из старинной средневековой народной музыки англичан, ирландцев, африканцев. Все это слилось в Америке в какой-то момент в 20-м веке, и получился сначала блюз, потом джаз и всякие разновидности рок-н-ролла.
Просто они иначе не чувствуют музыку, для них это единственный способ существования музыки. Зато они не знают или плохо знают европейскую культуру, поэтому русские музыканты прекрасно работают в жанре европейской камерной, симфонической, оперной школы и конкурируют со всеми. А вот в остальном, к сожалению, только отдельные талантливые музыканты каким-то образом могут прорваться и сравниться по уровню с американцами и англичанами, но это скорее исключение, подтверждающее правило.

З. Р.: Может, наши и не так сильны профессионально, но они берут зрителя своей душой, мне кажется.

А. Ц.: Конечно! Я тоже очень люблю наших рок-н-ролльщиков, и поэтому мне за них немножко обидно. Приехавши год назад в Россию и посмотрев и послушав все на месте, вначале я был несколько разочарован, потому что за те 10 лет, когда открылся ╚железный занавес╩, и Россия перестала быть в музыкальной изоляции, поскольку хлынула всевозможная мировая музыкальная информация, стали приезжать музыканты, начался нормальный обмен, я думал, что наши очень быстро наверстают те основные вещи, из которых состоит рок-н-ролл. Но оказалось, что этот процесс крайне медленный.
Конечно, разница есть между уровнем Ленинградского рок-клуба 15-летней давности и теперешними командами. Несомненно есть сдвиг, но он гораздо меньше, чем я надеялся увидеть. Это для меня важно, поскольку все-таки Россия остается моей родной страной с родной культурой.
Я очень люблю этих людей, и музыканты здесь не менее талантливы, чем в Америке или Англии. Для меня только одно объяснение - они растут из других корней и не осознают этой принципиально другой корневой системы, пытаясь, в лучшем случае, копировать и подражать. Но вторичности в искусстве не бывает, если это действительно искусство, а не коммерция и развлечение, которые, кстати, тоже могли быть значительно лучше. Я к поп-музыке достаточно равнодушен, но когда я слушал в Америке классную поп-музыку, по крайней мере, я мог в ней что-то оценить. А здесь это просто попса!

З. Р.: Многие упрекают наши заслуженные команды в том, что они за эти 15-20 лет нисколько не изменились и продолжают играть ту же музыку, что и в молодости. Но ведь и среди молодых групп практически невозможно найти коллектив, создавший что-то свое новое, а не тупо слизавший с западных, пытаясь уйти от традиционного русского рока.

А. Ц.: Все равно у них получается не так, как на Западе. У нас другое мышление, другие корни, повторюсь. Я думаю, что с талантом и восприимчивостью русского человека к музыке они могли бы добиться очень хороших результатов. К сожалению, с одной стороны не хватает профессионализма и привычки серьезно работать, как в академическом искусстве, когда люди с детства занимаются классикой, балетом, живописью и т. д., привыкли вкалывать серьезно, иначе этим невозможно заниматься.
В рок-н-ролле есть обманчивая простота. Достаточно чуть-чуть научиться играть на профессиональных инструментах, иметь какой-то энтузиазм, некоторую музыкальность, придумывать какие-никакие тексты, кстати, в русском роке это самое сильное, что есть. И вместо того, чтобы действительно работать, используя опыт англичан и американцев, и выйти на международный уровень - если не русским, то кому? - этого не делается.
Обидно, тем более, что в русской народной музыке есть такие пласты, на которых я воспитывался еще в ╚Яблоке╩, и мне это помогло сочинять русский рок, который одновременно остается русским по интонациям, а не только по текстам, и англо-американским по музыке. Мне кажется, что мне удается это органично сочетать, и не только мне. Например, это удавалось Цою, удается той же ╚Машине╩, ╚Воскресению╩ или ╚ЧайФу╩, хотя, конечно, у них есть небольшие недостатки в исполнительском мастерстве.
К сожалению, в России до сих пор нет понятия ╚грува╩. Музыканты, и молодые, и особенно те, кто постарше, привыкли играть имитацию. Как сказал Градский, они думают, что, если играют тяжелые барабаны, то это рок-н-ролл. Если бы песни вышеперечисленных и некоторых других групп, хорошие песни, исполнять с ╚грувом╩, то это звучало бы иначе. Без ╚грува╩ нет рок-н-ролла! Это все равно, что танцевать хромому балет.
Мне, пожив в Нью-Йорке, очень трудно к этому привыкнуть, но, я думаю, со временем все исправится в лучшую сторону, если будет какая-то конкуренция, какой-то стимул, подстегивающий к завоевыванию успеха на Западе. Я заметил две тенденции. Одна - ╚Мы все равно не сможем играть, как они╩. А что, они из другого теста? Мы можем не хуже. Или наоборот - ╚У нас русский рок-н-ролл, у нас своя дорога╩. Значит мы можем играть плохо, так получается? Я ни с тем, ни с другим не согласен. Надо играть хорошо и можно достичь того же уровня. Просто над этим надо работать и учиться, и тогда за 2-3 года получится большой прогресс.