ФЕСТИВАЛЬ  Mutek Montreal 2023: дни 1-3

Фестиваль электронной музыки Mutek проходит в Монреале уже в 24-й раз, но за это время ему удалось избежать главной болезни современных фестивалей – глобализации и коммерциализации. Точнее сказать, глобальным Mutek в некотором смысле даже стал – выездные мероприятия уже не первый год проходят в Мехико, Токио, Барселоне и других городах, однако в смысле программы основной, квебекский Mutek так и остается независимым бутик-фестивалем с оригинальным выбором артистов, как правило не входящих в обойму больших букеров. Если гиганты типа Sonar с годами собирают всё больше глобальных звезд калибра Justice, Chemical Brothers или Gorillaz, то хедлайнеры Мутека – это Тим Хекер (Tim Hecker), u-Ziq, Aux 88, Hieroglypjc Being и Алессандро Кортини (Alessandro Cortini). "Неубедительно", может сказать кто-то из вас, но смысл таких фестивалей ровно в том, чтобы смотреть "скопом" нишевых музыкантов, играющих в лучшем случае по несколько концертов в год. К тому же, внимательно собранная кураторами программа включает выступления нескольких десятков канадцев (увидеть которых за пределами северной Америки – чрезвычайная редкость), а также специально собранный в этом году десант артистов из Нидерландов и примкнувших к ним бельгийцев.

Необычность Мутека еще и в том, что длится он почти неделю (со вторника во воскресенье) и проходит не на единой территории, а в разбросанных по городу примерно в радиусе пяти минут пешего хода площадках. Программа его не слишком перегружена (в каждый момент времени работает как правило не более двух сцен), но все площадки отличаются друг от друга музыкальным форматом и атмосферой. Самая работящая сцена "Experience" под открытым небом открывает двери в пять вечера и функционирует примерно до десяти, причем прийти сюда может каждый желающий, даже если у него нет билета на фестиваль. Музыка здесь чаще всего (хотя и не всегда) доступная (хаус, электропоп и так далее), а по вайбу эта часть больше всего напоминает площадку традиционных летних городских фестивалей.

Ночная программа начинается с десяти-одиннадцати и длится часов до двух-трех на двух площадках, которые могут варьироваться. Кроме этого в некоторые дни есть "обеденные" концерты с эмбиентом (в небольшом сидячем зале мест на 150) и вечерние аудиовизуальные перформансы, максимально приближенные к contemporary art-формату – их принимает чинный театральный зал Theatre Maisonneuve, вмещающий порядка тысячи зрителей. Визуальному ряду на фестивале уделяется особенное внимание – видео есть во всех площадках кроме сцены под открытым небом (там его показывать нельзя чисто физически – светло), а имя видеохудожника часто указывается в лайнапе наравне с именем музыканта. Наконец, концерт открытия проходит в клубе-тысячнике New City Gas, единственной площадке, расположенной в относительной дали от фестивального кластера.

ВТОРНИК

Хотя во вторник днем уже во всю развлекает публику сцена Experience, в Монреаль я попадаю лишь к вечеру, и фестиваль начинается для меня с того самого концерта открытия – в New City Gas шумит и гудит местная по происхождению, но мировая по масштабу эмбиент-звезда Тим Хекер. Вопреки ожиданиям, Тим играет не в сидячем академическом зале, а прямо-таки в техно-клубе формата "длинная колбаса" с предельно мощной саунд-системой. Хекер начинает с чего-то тихого и гармоничного, почти спейс-электроники (материал последнего альбома), но к середине сета переходит на тревожно-атональную музыку в духе его японской дилогии "Konoyo-Anoyo". На сцене вместе с ним едва различимый в дыму музыкант с загадочным инструментом, как оказалось – Фумия Отонаси (Fumiya Otonashi) японский мастер игры на духовом инструменте под названием shō, похожем на маленькую волынку. Визуальный ряд художника Винсента Де Беллеваля (Vincent De Belleval), геометрически-текстовый минимализм на узком пиксальном экране, рождает ассоциации с видео шоу Massive Attack. Помучив зал примерно получасом абразивного атонального гудения, Тим меняет гнев на милость и заканчивает примерно тем, чем и начал – тихими и печальными струнными аккордами.

СРЕДА

К пяти вечера идем на "открытую" часть – до самого конца она будет здесь обязательной, а порой и главной частью каждого фестивального дня. Программу открывает Airheart с приятным, но необязательным балеарик-саундом, гуляющим где-то между хаусом, брейкбитом и бесформенным лоуфаем. Канадка играет на клавишах и бессловесно поёт, нарезая из своего голоса сэмплерные петли. В шесть её сменяет трио Dawn To Dawn, звучащее в записи как меланхоличный электропоп в духе Sally Shapiro и Electric Youth. На сцене они уже убедительнее предшественницы, но нежный и мечтательный голос певицы в формате опен-эйр концерта как-то не звучит, ей явно нужна более интимная атмосфера.

Долгожданного драйва дает The Mole – канадский музыкант, в 2000-е прослывший звездой тек-хауса. В нулевые он водил дружбу с Мэтью Джонсоном (Mathew Jonson) и издавался на его лейбле Wagon Repair, затем переехал в Берлин и выпустил несколько десятков пластинок в разных стилях, а вот теперь вернулся на родину. Помимо батареи электронных девайсов, главный в которой – сэмплер, The Mole использует вертушку, с которой на ходу нарезает петли со старых диско, соул и регги пластинок, подкладывает их под слегка хромающий диско и хаус-бит и на разные лады выкручивает эффекты, в первую очередь эхо. Получается весьма самобытный перформанс, отсылающий не то к Херберту (Herbert), не то к раннему Морицу Фон Освальду (Moritz Von Oswald). Публика, которой к вечеру набралось прилично, лихо пляшет, а я ловлю приятные флешбеки с фестиваля Sonar конца нулевых, когда тот еще проходил во дворе музея MACBA возле площади Каталонии.

Вечерне-ночную часть в зале SATS (что расшифровывается как "центр искусства, науки и технологий"), клубной площадке человек на 500-600, открывает Абдул Латиф (Abdul Lateef), исполняющий саундтрек к игре "Music For The Apocalypse". Человек в костюме персонажа из байкерской антиутопии играет на всевозможных колесах со спицами как на арфе или цитре, время от времени переключаясь на лаптоп с электроникой, а за его спиной виджей крутит фрагменты из игры. В зале снова витает дух Мэтью Херберта, но уже более экспериментальных его проектов вроде Wishmountain. Выступающий следом американец Бред Болтон (Brett Bolton) играет на удивление приятный и мелодичный абстрактный хип-хоп и электрофанк, выбрав в качестве способа исполнения игру на ударных – обложившись всякого рода драм-контроллерами, Бред выстукивает на них не только ритмы, но и некоторые мелодические партии, управляясь с тач-контроллером. И звучит здорово, и наблюдать за ним интересно.

В роли хедлайнеров вечера сегодня выступают японцы Open Reel Ensemble и, забегая вперед, скажем, что статус этот они отрабатывают на сто процентов. Трое мужчин, в чьем образе заметна отсылка к Yellow Magic Orchestra, в качестве основных инструментов используют три катушечных магнитофона. Кроме этого у них, конечно, есть клавиши, перкуссия и вокал, но основная суть шоу – запись самих себя на ходу (этакий прото-сэмплинг) и всевозможные манипуляции с пленкой. Бобинами японцы скретчуют, играют на пленке как на ударных, обматывают ленту вокруг себя, дают подергать публике и так далее. Всё это с типично японской неистовостью. Удивительно то, что получается у них вовсе не коллажный нойз, а нечто веселое и хитовое – смесь Kraftwerk, YMO, синтезаторной "легкой музыки" шестидесятых и какой-то лютой экспериментальной электроники. Всё это – с танцами (время от времени японцы застывают в стоп-кадре, а потом оживают как старая добрая испанская группа Pinker Tones), шутками и прибаутками.

В паузах музыканты даже норовят общаться с публикой, но минуты за две исчерпывают лимит английского и дальше коммуницируют с радостно ревущим залом при помощи гулл-переводчика и телефонной "говорилки", приставленной к микрофону. "Это не стимпанк и не киберпанк, это магнитный панк!". Ну а после того как первые три ряда зрителей оказываются опутаны пленкой, фронтмен наконец завершает концерт коротким призывом: "УБОРКА!". Браво. Есть ощущение, что шоу в этом действе куда больше чем реального исполнения, но если японцы хотя бы половину из этого реально делали живьем, им надо немедленно выдать какую-нибудь специальную премию. В любом случае, живость многих их трюков сомнений не вызывает, а способность вытворять на сцене какие-то совершенно немыслимые вещи японские музыканты самых разных жанров уже много раз доказывали. В очередной раз задаюсь вопросом, почему эти люди еще не штурмуют все мировые фестивали – и музыка у них выше всяких, и зрелищности хоть отбавляй.

ЧЕТВЕРГ

Программу четверга открывает обеденный эмбиент-концерт в камерном зале Les 7 doigts de la main польки Изы Смельчинской (Iza Smelczynska). Организаторы в анонсах пугают ограниченной вместимостью и советуют приходить заранее, но на эмбиент в три часа дня аншлага конечно не случается. Иза занимается весьма самобытной деконструкцией религиозной музыки – на эмбиент-основу из полевых записей, а также струнных и органных аккордов она накладывает беспорядочный на первый взгляд голосовой винегрет, который при ближайшем рассмотрении оказывается нарезкой из молитв, которые читает на польском пожилая женщина. Вскоре из польского текста уже отчетливо выделяешь фрагменты "Отче наш" и "Богородицы".

На сцену под открытым небом сегодня первым заступает канадец Skesa – молодой человек, играющий чрезвычайно милую, но вопиюще несовременную (и от этого вдвойне приятную) музыку, а именно тек-хаус, плавно перетекающий в микрохаус – прекрасный жанр, популярный где-то в начале нулевых и воспетый такими артистами, как Marcus Nicolai, Luomo и Akufen. Поскольку последний родом как раз из Монреаля, дело видимо именно в его влиянии. Как бы то ни было, настроение приятного нежаркого летнего дня Skesa задает идеально.

Выступающие следом канадо-египтяне Husa & Zeyada с ориентальным тек-хаусом (если бы не восточность, их можно было бы сравнить с поздними Gus Gus) неплохо заводят публику, но содержательно не много добавляют к сыгранному ранее. Ну а дальше – моё главное ожидание от всего фестиваля, лайв североамериканского IDM-сенсея Грегори Де Роше (Gregory De Rocher) aka Lowfish. Почти 25 лет назад, едва начав сочинять музыку сам, я буквально заслушивался его пластинками (а также музыкой с его лейбла Suction Records), и с тех пор Грегори не только сохранил верность электро/IDM-звуку, но и продолжил выпускать прекрасные альбомы, в частности его совсем недавняя работа "Grey With Breaks" проходит у меня как одна из лучших записей года.

Грегори выглядит как идеальный электронщик-нёрд – седобородый очкарик в шортах, играющий на видавшем виды лаптопе и двухоктавных клавишах AKAI. Аскетичный состав оборудования идет несколько в разрез с проповедью "тотального аналога", которую всегда вел Suction, но Лоуфишу это можно простить, благо на этом нехитром сетапе Де Роше играет просто идеальный концерт, наигрывая руками свои фирменные аскетичные по форме, но максимально яркие по эмоциям соло. Грегори привычно гуляет где-то между танцевальным электро разного темпа и музыкой более спокойной, заполняя паузы голосовыми сэмплами и шумами, а порой и не заполняя вовсе – электронный концерт имеет право быть именно концертом, а не прикидываться диджей-сетом. Словно по заказу в самом начале сета над Монреалем начинается дождь, который только добавляет происходящему атмосферы – публика не расходится, а наоборот поддерживает местного героя еще усерднее, а в первых рядах вместе со мной экспрессивно рубятся еще с десяток таких же "олдовых фанов", будто на сцене не нишевый электронщик, а как минимум Depeche Mode. Полностью выложившись эмоционально и промокнув до нитки, решаю пожертвовать совместным диджей-сетом Мики Оки (Mika Oki) и Upsammy чтобы высохнуть и набраться сил перед ночной частью.

Ночная программа в SATS проходит сразу на двух сценах – к первому этажу, работавшему вчера, добавляется площадка Satosphere, органезованная в виде планетария. Круглый зал накрыт крышей-полусферой, на которую проецируется видео. Выглядит всё это совершенно сногсшибательно. Программа начинается с мрачного, но интересного сета Twin Rising – проекта квебекского музыканта Томаса Фарея (Tomas Furey). По звучанию это напоминает не то электронных Radiohead, не то поздние работы Кларка (Clark) – обработанный, слегка нервический вокал, плюс тяжелые электронные аранжировки, как если бы музыканты с IDM-бэкграундом решили поиграть бейс.

Следом на сцену выходит Надя Стравих (Nadia Struiwigh), участница многочисленного нидерландского десанта, уже успевшая в 2018 году выступить на московском "Синтпозиуме". Здесь у Нади аж два представления – ночное в четверг и дневное в пятницу. Свою программу она начинает почти со спейс-электроники, затем переходит на динамичный, но небыстрый IDM, а затем удваивает темп и разгоняется практически в drill'n'bass, не забывая при этом и о мелодиях. Звучит всё это просто восхитительно, к тому же за Надей интересно наблюдать – помимо игры на куче машинок, примерно каждое действие она сопровождает очень яркой мимикой – то судорожно переключается с одного инструмента на другой, будто бы говоря при этом "ой-ой!", то поднимает глаза на сферический видеоряд и буквально открывает рот от изумления: "ух ты, ничего себе!". Заканчивает Надя уже практически стадионным гейз-хопом в духе Yppah, и принимает её публика соответственно.

Внизу тем временем играет итальяно-британский дуэт Paraadiso, клиенты моднейшего шанхайского лейбла SVBKVLT. Музыка у них подчеркнуто модерновая – плотный цифровой звук "высокой четкости" и постоянная смена ритма и настроения. То в быстрый эйсид уйдут, то во что-то Objekt-подобное, то в бесформенные эксперименты, то в транс, то в пост-рейв. Слушать при этом приятно, и эта фрагментарность (которую пора возводить в тренд года) здесь не коробит, а скорее приятно освежает восприятие. Примерно такую же современную и фрагментарную, но уже чуть менее приятную музыку (этакий тревожный deconstructed club) играют и Amselysen & Racine, сменившие Надю в Satosphere. В их случайном калейдоскопе (как будто кто-то постоянно щелкает пультом от телевизора, меняя каналы) уже сложно найти красоту и драматургию, хотя со звуком они работают мастерски.

Напоследок цепляю выступление японской барышни Kioka, чья музыка тоже кажется современной и весьма экспериментальной, но крайне непростой для восприятия. Японка на каком-то компактном муге и неведомом инструменте с тач-контроллером играет атонально-шумовые коллажи, под которые подложена техно-бочка, звучащая совершенно отдельно от всей остальной текстуры – вместе с ней нет ни баса, ни сколько-нибудь уловимого ритма во всём остальном треке. Заглянув в царство хаоса и тотальной аритмии, я всё же отправляюсь спать – смотреть на эти эксперименты любопытно, но запомню я этот день выступлениями Лоуфиша и Нади Стравих.