LAIBACH  "Правда существует, но она состоит из калейдоскопа лжи"

Словенские индастриал-рокеры Laibach вернулись в Россию в рамках тура в поддержку своего последнего альбома "Also Sprach Zarathustra", выпущенного в 2017 году. Пластинка родилась из саундтрека к одноименной театральной постановке, и группа исполнила c нее пару вещей в ходе концерта, по традиции, сопроводив все произведения хлестким видеорядом (в "Das Glück", например, рождение сверхчеловека буквально иллюстрирует УЗИ плода). Несколько композиций было позаимствовано из "корейского" цикла - в частности, "The Sound Of Music", "My Favorite Things" и "So Long, Farewell"; а на бис словенцы приготовили добрую подборку хитов: каверы на "Sympathy for the Devil, "Life Is Life", а также великолепную и "Rossiya".
Звуки куда больше интересует все то, что продолжает делать музыку Laibach авангардным и концептуальным искусством, так что мы попросили Милана Фраса (Milan Fras) и его коллег рассказать нам об идеологической составляющей новой работы группы. Диалог вылился в обсуждение философии Фридриха Ницше и роли контекстуального искусства в жизни общества.

Звуки: Расскажите о концепции альбома "Так говорил Заратустра", который вы представляете в Москве.
Laibach: Все началось с предложения словенского театрального режиссера Матьяжа Бергера (Matjaž Berger) написать музыку для пьесы, основывающейся на знаменитом эссе Ницше, которую должен был ставить театр имени Антона Подбевшека (Anton Podbevšek). Таким образом, сама пьеса и предписания режиссера стали важным бэкграундом для нашей музыки. Этот театр находится в городе Ново-Место в Словении, и назван в честь словенского авангардного поэта 1920-ых годов, поэзия которого отличается особым драматизмом, с чертами ницшеанского сверхчеловека и пантеизма Уитмена. Единственный поэтический сборник Подбевшека называется "Человек с бомбами", и он стал вторым вдохновением для нашего альбома, помимо эссе самого Ницше. Другим важным контекстом, который мы должны были учитывать при выполнении задачи, стала средневековая готическая церковь вместе со спецификой ее акустики, - ведь именно там ставилась пьеса. Итак, мы решили создать музыку в форме серии обволакивающих эмбиентных псалмов. Для выпуска альбома мы впоследствии модифицировали и фрагментировали музыку на 12 треков, но основные театральные характеристики были нами сохранены.

Звуки: На ваш взгляд, насколько идеи эссе Ницше релевантны сегодняшнему общественному сознанию, и как они проявляются в обществе?
Laibach: Основные идеи Ницше в "Заратустре" хорошо известны - все они, так или иначе, связаны с преображением человечества в более сильный (интеллектуально, культурно, этически и, возможно, физически) род. Как одна из основ экзистенциализма, а также в свете господствующей политической и социальной идеологии нашего времени, основанной на морали, которая служит экономике господствующего класса, сильно отравленного нигилизмом, - все основные темы Ницше важны и актуальны снова. Ницше предвидел наше нынешнее культурное и политическое состояние. Из своего времени он предупреждал, что демократизирующиеся страны Европы впадут в ограниченность и массовую истерию. Он выступал за великое объединение Европы и за транснациональную политику, которая превзошла бы мелкие национальные интересы и позволила процветать культуре и искусству.
По Ницше, культура также должна преодолевать себя, поскольку все, что статично и не движется, равняется смерти. Ностальгия и оглядывание в прошлое токсичны, поскольку препятствуют прогрессу. Он также надеялся на появление некой трансъевропейской элиты, которая сможет возглавить эту культурную и политическую революцию. То, что он наблюдал вместо этого (и то, что сейчас повторяется), - было более частным, мелким, более националистическим, трайбалистским и нигилистическим. Среди прочего, Ницше также предсказал "войны, которые определят будущее человечества" и произойдут в тени Бога. Его рассуждение строится вокруг того, что смерть Бога заново открывает перед нами вопрос о том, каким мы хотим видеть человечество.
С другой стороны, Ницше предлагает нам путь к постижению феноменов "пост-истины" и "фальшивой правды". Согласно его взглядам, как только мы осознаем, что идея абсолютной объективной истины является философской мистификацией, единственной альтернативой остается позиция, называемая "перспективизмом" — идея о том, что единого объективного взгляда на мир не существует, только разные ракурсы, с которых можно его рассматривать. В соответствии с перспективизмом, мы соглашаемся с этим не потому, что такие взгляды объективно верны, но потому, что разделяем ту же перспективу обзора.
Когда Ницше утверждает, что фактов не существует, этим он говорит, что невозможно вынести абсолютно истинных суждений об объективной реальности, в которой мы живем, и поэтому все темы открыты для интерпретации. Какая бы интерпретация ни преобладала в данный момент времени — это лишь функция власти, а не истина. Так что многие идеи Ницше из Заратустры и других работ по-прежнему актуальны и могут помочь людям верно осознавать нынешние политические и социальные вопросы.

Звуки: В целом, можете ли вы назвать себя ницшеанцами?
Laibach: Нет, мы считаем себя дюшанцеанцами.

Звуки: Ницше много критиковал склонность людей своей эпохи к историцизму, и противопоставлял ему "монументальный подход к истории". Какое место в этой диалектике занимает ваша концепция Ретро-авангарда?
Laibach: Ретро-авангард, как мы его концептуализируем, является гибкой доктриной, которая может легко найти свое место в любой идеологии, философской концепции или интерпретации времени.

Звуки: Что вы выберете: дух времени (zeitgeist) или несвоевременное?
Laibach: Несвоевременный дух времени

Звуки: Бертольд Брехт или Антонен Арто?
Laibach: Оба

Звуки: В процессе своего "философствования молотом" Ницше настолько погрузился в мировую историю и проникся людскими недостатками и горестями, что в итоге почувствовал себя "распятым". Кажется, что едва ли ни основным приемом вашего творчества является своеобразное вживание в различные идеологии и философские концепции - вы как бы представляете себя персонажем, олицетворяющим ту или иную идею или даже целую нацию (как, например, в случае альбома Volk). Как вы можете прокомментировать такую ассоциацию?
Laibach: Да, это именно то, как мы понимаем и практикуем наш собственный принцип сверх-самоиндетификации. Хороший пример этой практики можно также увидеть в фильме Вуди Аллена под названием "Зелиг" или в "Великом диктаторе" Чарли Чаплина.

Звуки: Зачастую степень иронии вашего "перевоплощения" неочевидна. Едва ли не в большинстве случаев кажется, что вы склонны скорее симпатизировать тем концепциям, к которым отсылаете, нежели критиковать их. Верно ли это? Каким вам представляется эффект от взгляда мира в то отражение, что вы ему показываете? Не охватит ли его приступ нарциссизма?
Laibach: Мы не обязательно симпатизируем, но да, мы ставим себя на их позицию. Нарциссизм в нарциссическом социуме? Это интересный парадокс.

Звуки: "Wir tanzen mit Faschismus, Und roter Anarchie", "Mit Totalitarismus, Und mit Demokratie" - гласит один из ваших главных хитов, который может показаться манифестом группы. Он был написал в 2003 году (или даже ранее?). Как вы думаете, прогрессивная часть человечества все еще объята этой "пляской смерти", или мы уже прожили это умонастроение и перешли к чему-то новому?
Laibach: Никто не может избежатьDanse Macabre ("пляска смерти" - прим. Звуков) , это заключительный акт и последняя коммунистическая утопия, которая действительно работает и объединяет всех нас на равной основе.

Звуки: Одно из главных детищ вашего творчества — государство NSK. Оно существует с 1980-х Как обстоят его дела сегодня - быстро ли растет число граждан или прогрессия роста замедляется? Вы не разочаровались в своей идее? Замечаете ли результаты, которых ожидали?
Laibach: Не следует путать государство NSK с историческим движением NSK (Neue Slowenische Kunst). Neue Slowenische Kunst берет начало еще в 1984 году как объединение нескольких групп художников, вдохновленных Laibach, но активно работающих с разными медиа. Движение просуществовало до 1992 года, когда оно само заявило о своем завершении, объявив своим последним актом конституцию государства NSK — виртуального Государство во Времени или же в сознании, без границ и какой-либо физической территории. Теперь государство NSK существует и действует непосредственно в связи со своими гражданами со всего мира, а Laibach больше в это не вмешивается. В целом мы поддерживаем идею государства, но также чувствуем, что ему необходимо развивать свой потенциал утопического проекта в более широких масштабах. Государство NSK было создано как демократический эксперимент, и сейчас число его официальных граждан близко к 20 000 - именно столько владельцев государственных паспортов NSK по всему миру. Число граждан по-прежнему растет, но, как и все другие государства, NSK реален и эффективен ровно в той же мере, в какой его граждане в него верят и вкладываются.

Звуки: Как бы выглядел мир, в котором подавляющее число людей вступили бы в NSK?
Laibach: Если бы это произошло, мы бы снова взяли бразды правления в свои руки и сделали бы его больше и лучше, чем когда-либо был Советский Союз.

Звуки: Формально NSK, так же как и Laibach, исповедует коллективизм, при этом на деле очень многие ваши песни (например, "Satanic Versus") звучат как манифест сильной личности, исполненной индивидуализма и скорее противостоящей некому большинству. Возможно ли вообще сообщество индивидуалистов?
Laibach: Если вы хотите сильного сообщества, вам, прежде всего, нужны сильные люди, готовые к жертве, чтобы посвятить себя коллективу, отказавшись от своих частных запросов и фрустраций.

Звуки: "Нет лучшей интерпретации Laibach, чем недопонимание! На самом деле неверных толкований Laibach не существует — они все правильные", - заявляли вы в одном из интервью. Есть также много других высказываний о вашей провокативности и умении заставлять людей понервничать. Из этого можно сделать вывод, что ваша роль заключается, прежде всего, именно в том, чтобы быть неким раздражающим фактором и привлекательным объектом для чужих рефлексий, даже если вы не можете контролировать тип реакции. Можете ли вы подтвердить, что видите цель искусства именно в этом?
Laibach: Мы не можем, и мы не хотим учить людей, как правильно воспринимать и понимать Laibach. Кроме того, мы не ожидаем, что у всех будет одна и та же реакция на то, что мы делаем. Laibach достаточно масштабны для того, чтобы нести внутри себя парадоксы, поэтому мы допускаем самые разные интерпретации как равно возможные и важные. Правда существует, но она сложна и обычно состоит из калейдоскопа лжи.