Alec EMPIRE  "Хакеры годами готовятся к коллапсу. За это я их и люблю"

Почти все время, что я разговариваю с Алеком Эмпайром, он смеется, последовательно разрушая тот хмурый партизанский имидж, который закрепился за ним в медиа. Обсуждаем мы при этом вовсе не шутки из ситкомов, но о чем бы ни зашла речь - неонацизм и кризис беженцев в Европе, арабская весна и роль хакеров в ней, безумные рейвы - лидер Atari Teenage Riot сохраняет оптимизм и воодушевление. С другой стороны, а как еще реагировать на происходящее человеку, который не только во многом предвидел "мир будущего", но и успел предупредить о нем? Люди, сходящие с ума от того, что пишут о них в интернете; миллиарды долларов, перечисляемые в виде нулей и единиц в любую точку планеты; контроль и тотальная слежка через сети - то, что вчера казалось не более, чем игрой киберпанковской фантазии, так или иначе стало реальностью, а Алек Эмпайр из романтика-футуролога превратился в корреспондента-провидца. Как так получилось, Звуки решили узнать у немецкого шумовика накануне его пятничного диджей-сета в Москве.

Звуки: Один из моих коллег был в Берлине несколько лет назад, и когда я спросил его о местной сцене, он сказал: "Она довольно суровая, знаешь, там все такое алек-эмпайровское". То есть уже и стена рухнула больше 25 лет назад, а дух брутального индустриализма по-прежнему жив. Но это впечатления человека извне, а вы в городе провели почти всю свою жизнь. Как менялась атмосфера в Берлине за эти годы и как это отражалось на музыке, которую в нем пишут и играют?
Алек Эмпайр: Ха, забавно! Сейчас народ в соцсетях обсуждает смерть EDM и то, как он стал совсем коммерческим. И вот что интересно: до Берлина волна EDM так и не докатилась. Берлин стал неприступным островом, полностью отрезанным от этого глобального феномена. И я задаюсь вопросом, хорошо это или плохо? Все знают, что я всегда был критиком Берлина, потому что я в нем вырос и своими глазами видел перемены, которые с ним происходили, и к лучшему, и худшему. Но история с EDM заставила меня задуматься: а не застряли ли мы в прошлом? Не слишком ли долго мы варимся в собственном котле? Мне сразу отвечают: "Ну, ты же сам в ответе за то, что берлинский саунд стал таким, какой он есть. Как ты можешь быть против?". Да, наверное, и мне нравится, когда люди пишут музыку с той же философией, что была у нас в 90-е. Тем более, когда они обыгрывают идеи из 90-х, а не копируют их "в ноль". Но вместе с тем есть опасность, что прошлое станет гирей, прицепленной к ноге.
80-е и 90-е для Берлина стали мощнейшим детонатором, хотя эти два десятилетия между собой очень отличаются. А до того, как снесли стену, было еще и два Берлина: обычно все имеют в виду Западный, но был и Восточный, в котором чувствовалось влияние русских. В 90-е появилось много свободного пространства, все эти заброшенные фабрики, в которых ты мог делать, что хочешь - полиция была просто не в состоянии быть везде и контролировать все. И это еще одно преимущество того времени, ты мог свободно экспериментировать, потому что не был связан никакими циркулярами. Неудивительно, что люди оглядываются на 90-е как на "золотую эру", но тут есть своя ловушка. Сегодняшние диджеи и продюсеры, с которыми я общаюсь, немножко идеализируют то время, но оно не было таким уж совершенным. Может быть, берлинцам пора задуматься о будущем?
Я-то лично считаю, что Берлин - прекрасное место, потому что в нем сходятся самые разные потоки. Половина города жила совсем другой жизнью, чем другая половина! Один приезжий знакомый недавно удивлялся: "Не понимаю, тут многие говорят на русском и при этом не знают английского!" (смеется) Ну, это Берлин! И это хорошо, но все-таки сейчас Берлину нужен хороший поджопник. (смеется) Иначе он так и останется музеем техно, а этого бы очень не хотелось.

Звуки: Видимо, поэтому вы не замечены в приступах ностальгии. Вы же легко могли закатить какой-нибудь тур "15 лет Revolution Action".
Алек: Тогда это была бы уже не революция! (смеется)
Звуки: И понятно, что это всегда двоякая вещь. С одной стороны, у нового поколения появляется шанс причаститься к чему-то, что в свое время было обделено вниманием, к чему-то, о чем они могут не знать. А с другой - ностальгические туры и переиздания легко превращаются в циничную игру на чувствах и воспоминаниях.
Алек: Это опасная игра. Я могу год делать что-то, два года. Дальше уже устаю, вне зависимости от того, нравится людям это или нет. А публика может сказать: "Э, стоп, мы хотим, чтобы ты продолжал делать то же самое". И так, наверное, было бы проще, но я стараюсь избежать этого. Может быть, поэтому я все еще занимаюсь музыкой. В музыке есть свои капиталистические формулы: если что-то приносит деньги, не трогай, продолжай в том же духе. Посмотрите хотя бы на Guns N' Roses! Да и электронная сцена понемногу начинает склоняться к проверенным формулам: Aphex Twin выпускал треки, записанные 15 лет назад, но не выпущенные - и это почти то же самое, что продавать прошлое. А если говорить про Atari Teenage Riot, то мы по-прежнему играем на концертах "Revolution Action", но скорее потому, что ее месседж не устарел. В каком-то смысле, он даже актуальнее с каждым годом становится. И может быть, стоило написать ее не тогда, а сегодня, но в любом случае, у меня нет желания становиться пыльным музейным экспонатом.
Мы часто говорили то, что люди не хотели слушать. А теперь они вроде бы начали понимать, что отмахнувшись от проблемы, ты ее не решишь. Музыка работает по-разному: она может разбудить тебя и заставить посмотреть в глаза правде, а может отправить в состояние сна. Само собой, индустрия настаивает на втором варианте. Потому что "диснейленд" продается лучше. (смеется) Ну и ладно, я не против, но для меня это скучно. И наоборот, меня восхищает, когда музыка говорит о том, что я чувствую. Мне говорят: "Зачем этот негатив?" Ну а что плохого в том, чтобы показывать людям реальность? Ведь годы спустя те, кто ругал меня, приходят и говорят: "Слушай, а ты был прав".
Вот, скажем, нынешняя Европа со всеми ее социальными проблемами, миграцией и людьми, которые в культурном пространстве не представлены никак. Как будто их вообще нет. Было бы логично, если бы люди с соответствующим бэкграундом появлялись на фестивалях - но их там нет. И это печально, потому их музыка сделала бы фестивали более актуальными. То же касается и фильмов, и книг.

Звуки: Это и правда удивительно. В 90-е Atari Teenage Riot говорили о цифровом хардкоре - а теперь мы все в этом хардкоре живем.
Алек: Мы говорили об этом, потому что нам всегда был интересен мир хакеров. Вообще те, кто в 90-е писал софт - музыкальный софт, в том числе - волей-неволей думали на два хода вперед. А остальные уже потом, через какое-то время сообразили, к чему все идет. Мы видели впереди опасности, писали об этом песни. Например, "Delete Yourself!" (с дебютного альбома ATR, вышедшего в 1995 году - прим. Звуков), в которой мы рисовали человека, целиком поглощенного технологией - сегодня мы постоянно встречаем таких людей, которые боятся отключиться от интернета. Которых одолевает паника, если они больше 5 минут не проверяли фейсбук. Они чувствуют себя потерянными без соцсетей. Изолированными, брошенными. И это пугающее явление. Может, я совру, если скажу, что мы все себе так и представляли 20 лет назад, но что-то такое мы предвидели. Уже тогда был виден тренд, уже тогда были люди, которые все время сидели за компьютером. Это не обязательно плохо, это может быть и сознательный выбор. Но иногда это превращается в зависимость, и человек теряет контроль над собой.
Другой пример - информационная война. В Германии, которая долгое время была разделена надвое, это особенно хорошо заметно. Слили информацию про тех, слили про этих. И людям часто не хватает умения отличать сфабрикованные новости, не все понимают, когда ими манипулируют. Да откуда это умение возьмется у 15-летнего подростка, который о таком и не задумывался никогда. Конечно, он легко поверит однобокому мнению. И это тоже опасно, потому что тотальная ложь способна провоцировать людей на реальные действия.
В общем, время интересное: с одной стороны, у тебя есть доступ практически к любой информации, с другой - большой вопрос, способен ли ты ее фильтровать. У меня есть ощущение, что мы стоим на пороге чего-то по-настоящему ужасного. А хакеры к этому уже подготовлены! (смеется) Наверное, поэтому они мне всегда нравились. Они похожи на богоборцев в каком-то смысле. Потому современные корпорации стали чем-то вроде церквей. Свои новые продукты они продвигают как панацею, и люди недостаточно критичны к ним, потому что в конечном счете, это все равно коммерческие структуры, и нельзя относиться к ним, как к общественным институтам, это нездоровая ситуация.

Звуки: Я заметил, что в соцсетях вы стараетесь быть максимально корректными с людьми, которые исповедуют умеренно правые взгляды. Это при том, что вы с первого дня были нетерпимыми к неонацизму в любых проявлениях. Видно, что вы стараетесь поддерживать диалог с тем, кто в принципе способен еще диалог вести. Но нет ли у вас ощущения, что с каждым днем это становится все труднее? Общество заметно радикализировалось в последние годы.
Алек: Это вы про недавнее обсуждение проблемы беженцев в фейсбуке? Да, согласен насчет того, что диалог важен. В Германии неонацизм - серьезная проблема, хотя медиа ее недооценивают. При этом есть экстремисты, боевые ячейки практически, но большинство людей, которые им сочувствуют, сами на улицы не пойдут. И с ними важно разговаривать, важно их слушать и пытаться увидеть ситуацию их глазами. Скажем, медиа стараются не заострять внимание на религиозности радикальных исламистов, чтобы не разжигать ненависть. Но есть же по-настоящему обезумевшие на почве религии фанатики, и не говорить об этом нельзя. Если промолчать, люди почувствуют, что правительству наплевать, почувствуют, что они остались одни перед лицом проблемы. В Берлине, скажем, есть Кройцберг (район, ставший центром притяжения для творческой богемы города - прим. Звуков), а рядом с ним - Нойкелльн, и уже в Нойкелльне настоящая проблема с интеграцией приезжих. Но это не значит, что я пойду на улицу поддерживать идеи Гитлера. Есть существенная разница между повесткой дня и тем, что предлагают политические силы. А когда истеблишмент не предлагает решения, люди обращаются к радикалам. У ультраправых решения тоже нет, на самом деле, но они успешнее создают видимость, что оно есть. Вот об этом и нужно говорить, в том числе с меломанами, потому что они не обращают внимание на проблему, пока она не коснется лично их. То есть пока не станет поздно.

Звуки: А как вы вписались в проект издания книги ".REBOOT"?
Алек: А, это все мой приятель из компьютерного клуба "Хаос". Его зовут Штефан, и он был участником хакерской группировки Telecomix. Во время "арабской весны" они связались с арабскими блогерами, чтобы помочь им с распространением информации. Книга интересна тем, что она не приукрашивает действия хакеров. Ее автор вначале был по-настоящему воодушевлен, хотел помочь людям, а потом погрузился в такую депрессию, что был близок к тому, чтобы свести счеты с жизнью. Когда ты помогаешь людям, ты эмоционально вовлекаешься в процесс, начинаешь чувствовать личную ответственность за них - и если с ними случается что-то плохое, легко принять это на свой счет, увидеть свою вину. Это честный рассказ, не похожий на голливудскую историю о бравых хакерах, это живой человеческий опыт. Штефан дал мне почитать книгу несколько месяцев назад, и мне она настолько понравилась, что в один момент мы решили: "Почему бы не написать саундтрек к книге?". К тому же это был способ поднять денег на перевод книги на английский - если сумма набирается, будет вам музыка. Меня спрашивали: "И что, ты вот прямо так, бесплатно отдашь им свою музыку? Ты что, с ума сошел?" (смеется) Нужно же иногда делать что-то из чистого интереса. Это не совсем та музыка, которую мы обычно пишем, и это вдохновляет.

Звуки: В Москву вы приезжаете диджеить. У каждого диджея есть любимая история из своей практики. Иногда смешная, иногда не очень, но такая, что ее все равно смешно потом вспоминать.
Алек: Об этом целые книги можно написать (смеется). Например, году в 95-м или 96-м я играл диджей-сет на Филиппинах. Первый раз туда прилетел, меня везут из аэропорта на гигантский рейв и показывают флайеры и постеры: мое имя, мое фото и под ними - картинки, которые они скопировали из каких-то нацистских журналов времен второй мировой войны. Они явно были довольным собой: "Во, смотри, немецкое все!" И я такой: "Эээ, ребята, вы что-то напутали!" Приезжаем на рейв, и выясняется, что многие не совсем понимают, что я играю очень агрессивную музыку. Дальше - больше: это был многотысячный рейв, но в нем была отдельная VIP-зона для филиппинских знаменитостей. И в какой-то момент люди, недовольные тем, что их не пускают к звездам, начали стрелять. Полное ощущение уличного бунта. С рейва меня выводили под конвоем. В общем, тогда я оценил силу музыки (смеется). Еще как-то раз я диджеил в CBGB вместе с японским шумовиком Merzbow (запись шоу потом вышла на CD - прим. Звуков), и мы играли настолько громко, что людей в зале по-настоящему тошнило. Легендарный сет! (смеется) Я люблю конфронтацию, и хотя бывает по-разному, далеко не всегда пришедшие клабберы понимают, на что подписались.

Catapulta: Alec Empire, DJ Antention, Rozet, DenDerty, Dizelkraft, Doc & Ri
Москва, Yotaspace
22 апреля 23:55