MOSCOW ART TRIO  Moscow Art Trio как перевал Дятлова

Moscow Art Trio образовалось в Москве зимой 90-91 года, и уже весной того же года уехало на первые зарубежные гастроли – вещь невероятная для того времени! Дальнейшая концертная и студийная судьба трио складывалась так же удачно. Выступления на престижнейших фестивалях, запись на лучших лейблах – все у них есть. Правда, дольно разреженно. А в последние годы эта разрежённость стала почти зияющей: так, в городе, давшем трио название, оно выступало последний раз пять лет назад. И не потому что как-то специально избегало, а просто так складываются жизненные и рабочие обстоятельства трех весьма зрелых (в этом году им всем по шестьдесят) и востребованных музыкантов. Например, чтобы привезти в Москву давно живущего среди фьордов Альперина, понадобилась деятельная помощь посольства Норвегии. Таковы нынешние обстоятельства… Неудивительно, что немаленький "камерный" зал ММДМ оказался полон.

И полон, конечно, не случайными людьми. Я сам хожу на концерты Moscow Art Trio с того же времени, с зимы 90-91 годов. И хорошо помню своё изумление, когда на сцене маленького зала музея имени Глинки к двум джазменам с характерными фамилиями, исполняющим хитровыделанный "новый джаз" (whatever it means, как говорится), густо замешанный на молдавском фольклоре в сложных нечетных размерах, в адском темпе исполняемом Мишей Альпериным, и медитативных пассажах в духе нью-эйджа, выдуваемых из своего неторопливого гулкого инструмента валторнистом Большого театра Аркадием Шилклопером, вдруг присоединился "русский мужик" в косоворотке и волосьями, как у дьячка и заголосил "фольклорным" голосом что-то жалостливое, подыгрывая себя на рожке. Это потом уже я узнал, что этот "дьячок" окончил Московскую консерваторию по классу кларнета – но сразу обратил внимание, как ловко и естественно он встраивает свои народные запевы в европейские музыкальные структуры. И как мало отторжения это вызывает у меня, к русской деревне никакого отношения не имеющего.

Это, опять-таки, сильно позже Шилклопер объяснял мне в интервью, что, по его мнению, народная музыка всего мира одинакова – ну, то есть, не то что чтобы одинакова до неразличения, но растёт из одного общего корня. Как у всех людей из одного места растут руки и одинаковое количество ушей. (Как они пользуются руками и ушами – это уже другой вопрос).

На этом убеждении вся музыка трио строится. В концерте прозвучали две шестичастные сюиты. Первая так и называлась – "Воображаемый фольклор". Это как бы музыка идеального мира, в котором нет ни разных языков, ни государственных границ, ни идеологических барьеров. Ни даже разных жанров: европейская валторна свободно может сочетаться с народной сопелкой, а огромный и неповоротливый, как носорог, трехметровый альпийский рог под умелыми пальцами (и губами) Шилклопера легко поспевает за виртуозными фортепианными пассажами. Публика аплодировала (в конце каждого отделения, потому что в перерывах между частями Альперин попросил от этого воздержаться) стоя. "Какой кризис? Я не вижу, не чувствую никакого кризиса!" - радовался житель фьордов.

Вторая сюита называлась еще проще - "Moscow Art Trio. Избранное". И действительно: пьесы из двух последних альбомов, "Instead of making children" (2006, буквально - "вместо того, чтобы делать детей") и "Village Voices" (2008), чередовались с номерами 15-ти, а то и 25-летней давности. И такое путешествия по времени позволяет (при желании) понять секрет длящегося очарования трио.

Я попробую выразить его таким образом. Мрачная загадка перевала Дятлова продолжает будоражить воображение не какой-то своей чрезмерной кровавостью (гибель девяти туристов – увы, не самая большая трагедия XX века), а тем, что все стройные реконструкции произошедшего имеют общий изъян: в нее никак не укладывается хотя бы один из известных фактов. Moscow Art Trio, слава Богу, феномен гораздо более жизнерадостный, но его так же трудно однозначно описать. Оно выламывается и из "этноджаза", и из "новой компонированной музыки", и из "музыки глобальной деревни". То есть оно как бы всё это – и при этом что-то еще неуловимое. Видимо, то самое, что до сих пор заставляет Альперина, Шилклопера и Старостина этим заниматься – "вместо того, чтобы делать детей".