Анатолий КРУПНОВ  "Иди за мной, когда меня не станет..."

27 февраля 2002 года исполнилось 5 лет со дня смерти Анатолия Крупнова.
Как же все-таки неумолимо быстро бежит время! Казалось бы, все это было совсем недавно: открытие 2-го Байк-шоу, висящее на грани срыва, "волки", терзающие музыкантов и директорат Неприкасаемых и Черного обелиска вопросом "Где он?" (ответ на который те и сами хотели бы получить). Слава Богу, все заканчивается хорошо, и герой суматохи в последний момент появляется-таки на сцене, чтобы пропеть назло всем напастям "День прошел, а ты все жив!"
Когда запись этого выступления должна была транслироваться в "Программе "А"", он все-таки приехал на прямой эфир, хоть и с большим трудом, прямо из клиники, в которой проходил курс лечения от одного из страшнейших недугов человечества - наркомании. До сих пор помню его понурую фигуру, печальные глаза и тихий голос, умоляюще спрашивающий: " можно кофе? Покрепче..."
Он сумел тогда выстоять и нашел в себе силы вернуться к нормальному существованию. И даже начал вести радиопрограмму "Новая жизнь", направленную на пропаганду здорового образа жизни и предотвращение той беды, которую несут наркотики. А на студии "Турне" уже вовсю велась работа над новым диском вновь воссозданного им Черного обелиска, увидевшим свет незадолго до 35-летия автора. На диске под названием "Postальбом", помимо его голоса, зазвучали и голоса коллег и друзей: Юрия Шевчука, Гарика Сукачева, Александра Ф. Скляра, Константина Кинчева, Сергея Савина, - записавших вокальные партии к песням, которые он не успел записать. Не успел, потому что 27 февраля 1997 года, придя на студию, чтобы договориться о графике дальнейшей работы, он уже не смог оттуда уйти...

В тот вечер мне неожиданно позвонил Антипов и глухо произнес лишь несколько фраз, ввергших меня в глубокий шок: "Послезавтрашний эфир отменяется. Только что звонил Пастернак - умер Толик Крупнов... Делаем передачу его памяти".
Программа началась с песни "Я остаюсь", спетой со сцены байк-шоу вместе с Неприкасаемыми, песни, вселявшей надежду на долгую и успешную творческую жизнь. Впрочем, к тому моменту уже было сделано немало: Толик был основателем и лидером одной из самых популярных отечественных хард-роковых команд Черный обелиск, находясь при этом в тройке лучших российских бас-гитаристов. Успел поработать с Шахом, и даже поучаствовать в записи одного из альбомов ДДТ. В 1994 году Крупнов вошел в самый первый, воистину "золотой" состав Неприкасаемых вместе с Гариком Сукачевым, Сергеем Мазаевым, Сергеем Вороновым, Павлом Кузиным и Рушаном Аюповым. Вместе со своими друзьями Толик создает проект Крупский Сотоварищи и записывает альбом "Чужие песни и несколько своих", вышедший, к сожалению, уже после его смерти. Впрочем, помимо музыки его талант проявлялся и в других областях: Крупнов играл в спектакле театра им. Рубена Симонова "Контрабас" по пьесе П. Зюскинда, а также снялся в одной из главных ролей в фильме Андрея И "Научная секция пилотов", завоевавшего приз на фестивале "Киношок". И мало кто знает, что, ко всему прочему, он еще носил звание мастера спорта по легкой атлетике. Готовилась к печати книга "Размышления пожилого мальчика", в которой прослеживались бы три основные сюжетные линии - автобиографичная, стихотворная и философская, объяснявшая суть "крупнизма", его взгляды на жизнь, основанные на личном опыте.
Тогда в программе не смогли, по вполне понятным причинам, принять участие люди, благодаря которым запись альбома все-таки была закончена - Дмитрий Варшавчик и Александр Митрофанов, гитарист и ударник последнего состава "Черного обелиска". Сейчас, по прошествии 5 лет, когда немного поутихла боль той утраты, они смогли поделиться своими воспоминаниями...

Звуки.Ru: - Как пришла тогда мысль возродить 'Черный обелиск'?
Дмитрий Варшавчик: - Решали не мы, а Толик, и он уже подбирал музыкантов. Он тогда определил для себя какую-то новую ступень в музыке. Я не говорю, ни в коем случае, что именно я был этой новой ступенью. Нет, конечно! Но я тогда как раз прослушивался в 'Неприкасаемые', и каждый день, помимо гитаристов, прослушивали еще и барабанщиков. Каждый день! Мне дали программу, которую я выучил, пришел играть, причем, поскольку Паша Кузин ушел в Браво, то роль барабанщика исполнял Рушан на клавишах. Получилась полная ерунда, но тем не менее Толик сказал, что теперь я стопудово играю в коллективе. Кто и как принимал решение "за кулисами", я не знаю, но мне об этом решении сказал Толик.
Что тогда параллельно происходило с 'Черным обелиском', я абсолютно не понимал, но знаю, что были какие-то проблемы со старым составом. Кто-то чего-то взял или не отдал, на Толика "гнали" - это были их внутренние проблемы и разборки. Мне это было пофигу! Знаю только, что они были злы все друг на друга. И кто там был прав, кто виноват - неизвестно. Мне это было все равно, потому что я играл себе в 'Неприкасаемых' и совершенно в другую сторону думал и "дышал".
Как-то Толик сказал, что у них будет какой-то "джэм", и он бы хотел, чтобы я сыграл с группой 'Черный обелиск'. Какой состав группы он имел в виду, я не понимал. А он задавал мне какие-то странные вопросы, типа "Можешь ли ты сыграть на акустике?" А я ему отвечал, что могу, но только медиатором, поскольку нет фаланги на одном пальце. Короче, далеко не испанец! И вот такие странные разговоры происходили с перерывами в течение где-то полугода.
Периодически в эти полгода я наблюдал и Саньку Митрофанова, лохматого как Бонифаций! Волосы до жопы, и в ноздре серьга! (смеется) Утрирую, конечно. Я его видел, но мы тогда еще не были близко знакомы. Он приходил с двумя "бочками", как "металлист" настоящий, разве что не в цепях. Вот вдвоем они чего-то там и поигрывали. Но однажды, когда в 'Неприкасаемых' был перерыв в работе, я уехал "зажигать" в Питер. И тут неожиданно позвонил Юрасов (директор 'Обелиска'), мол, нужно срочно собираться и начинать играть! Где-то тогда откопал телефон квартиры, на которой я тусовался в Питере. Я приехал, и мы собрались "поиграть". Больше выпили, чем поиграли! Но, в результате, так я и стал играть в 'Черном обелиске'.
Александр Митрофанов: - А я сначала через Мишу Никадимова, который теперь на 'Нашем радио' работает, и с которым мы живем по соседству в Люберцах, познакомился с Юрасовым. Вот он-то заочно меня с Толиком и познакомил, давал послушать кассеточки, компакты разные. Я тогда еще работал у Барыкина. Ну, я разучил программу и приехал на прослушивание, на базу в ДК МАИ. Приехал Толик, опоздав, как обычно, где-то на час-полтора, какой-то грустный, видать, после тяжелой ночи. Мы сели на лестнице, покурили, после чего он занял у Юрасова денег и потащил меня в барчик на первом этаже. "Два по сто и сникерс!" - и спрашивает у меня, какую музыку я люблю. А я тогда слушал Red Hot Chilly Peppers, Metallica - тяжеляк, короче. Как раз тогда у "Перцев" вышел новый альбом. Тут Толик и говорит: 'Red Hot Chilly Peppers'? Тогда за восьмую и десятую песни!
Так мы с ним сошлись во вкусах. Потом чуток поиграли, на этом мое прослушивание и закончилось.
Звуки.Ru: - Прежде вы слушали 'Черный обелиск'?
А. М.: - Я знал, конечно, эту группу. Не могу сказать, что много слушал, но он мне нравился. К тому же, когда мы стали играть, в музыкальном плане все резко переменилось, поскольку Толик хотел уйти от старого "хэви-металлического" звучания группы.
Д. В.: - Я слушал, конечно. Но не предыдущий состав, а более ранний, в котором играл Егор Жирнов - мой земляк, близкий друг из Томска. Он мне ставил записи 'Обелиска', когда я еще жил в Питере. Кстати, он прописывал первые партии в альбоме 'Стена'. Он мне ставил даже не запись, а 'болванки', но мне нравилось. А когда Толик стал играть с нами, то он кардинально начал менять музыку, но это было известно только ему одному. Мы тогда были более молодые, и своей головой не могли этого понять.
В принципе, мы слушали разное. Я не играл 'хэви-метал' никогда на гитаре и не собирался его играть никогда. Скорее мне гораздо ближе был тяжелый блюз или какой-нибудь современный 'индепендентс'. Но при этом мне нравились, например, Faith No More, как и Толику. Мы стали переигрывать старые вещи , а Толик объяснял, как это задумывалось и как это должно звучать. Хотели все записывать вчистую, без всяких наложений, но на 'Postальбоме' уже это не удалось, поскольку 'доруливали' его мы одни.
На самом деле, мы просуществовали недолго в этом составе, где-то года полтора всего. Успели съездить в Минск, Таганрог - мало было гастролей. Мы только начинали готовить эту программу, которая в результате вылилась в 'Postальбом'.
Звуки.Ru: - А что вы можете сказать о проекте Крупский сотоварищи?
Д. В.: - Это было время, когда все перепевали чужие песни в своих вариантах - и Гарик это делал, и Саня Скляр, кто только не делал! Я не считаю, что это было чем-то суперновым. Может быть, это было более массовым, чем песни 'Черного обелиска' до этого. Но 'Обелиск' был хорош тем, что был культовым коллективом, культовым и остался. Дай Бог, если кто-то, послушав песни 'Крупского сотоварищи' стал после этого слушать и 'Черный обелиск'. Это офигительно!
А. М.: Хорошо ответил Толик на подобный вопрос в программе "Акулы пера", у меня есть эта запись: "Мы сейчас на этом проекте заработаем некую денежку, а потом вложим ее в 'Черный обелиск'".
Звуки.Ru: - Как вы относитесь к тому, что музыканты старого состава сейчас выступают под именем 'Черный обелиск' без Крупнова?
А. М.:- Спокойно. Я их не слушал. Они предлагали нам с Митей совместно выступить, но я считаю, что было достойное завершение всего в 'Олимпийском' на концерте памяти Толика в позапрошлом году. И дальше я не вижу смысла в продолжении этого. Но это их дело, я не хочу об этом говорить ничего плохого или хорошего.
Д. В.: - Я не был на их выступлениях, мне это неинтересно. Но я их не осуждаю - это их жизнь. А меня, честно говоря, на данный момент сейчас интересует совершенно другая музыка. То, что происходит в моей голове сейчас, - это отдельная история, которая, я думаю, скоро во что-то выльется. Есть группа людей, с которыми я репетирую, мне это нравится, думаю, что в будущем мы это запишем и выпустим, не буду пока загадывать.
Звуки.Ru: - Последний вопрос, чтобы развеять подозрения, которые до сих пор многих терзают. Толик умер от 'передоза', или нет?
Д. В.: - Я тоже так сначала думал, но я читал собственными глазами заключение экспертизы, на которой настаивала Алина. Это был сердечный приступ.
А. М.: Он вылечился, вышел из больницы, и ничего не было - это точно!

Чувствовал ли Толик свою скорую кончину или ему просто понравились стихи, написанные Зинаидой Гиппиус, сложно сказать. Но одна из тех песен, что он успел записать для последнего альбома, звучит так:

Полуувядших лилий аромат
Мои мечтанья легкие туманит.
Мне лилии о смерти говорят,
О времени, когда меня не станет.

Мир успокоенный в душе моей,
Ничто ее не радует, не ранит.
Не забывай моих последних дней,
Пойми меня, когда меня не станет.

Я знаю, друг, дорога не длинна,
И скоро тело бедное устанет.
Но, ведаю, любовь, как смерть, сильна -
Люби меня, когда меня не станет.

Мне чудится таинственный обет.
И, ведаю, он сердце не обманет.
Забвения тебе в разлуке нет,
Иди за мной, когда меня не станет.