Владимир ВЫСОЦКИЙ  Явилось то — не знаю, что

На экраны вышел фильм «Высоцкий. Спасибо, что живой» — первый масштабный российский байопик. Выходу предшествовала небывалая рекламная кампания: лицо Владимира Высоцкого (или, вернее, его киношного двойника) пристально смотрело с плакатов, билбордов, обложек газет и журналов и даже с этикеток пивных бутылок. Режиссер Петр Буслов, продюсеры Константин Эрнст и Анатолий Максимов, и, конечно же, сценарист — сын Высоцкого Никита — активно пиарили главную тайну фильма: мы никому не скажем, кто играет Высоцкого.

Чтобы покончить с раздутой интригой, сразу сообщаем: вопрос «кто играл Высоцкого?» некорректен ровно так же как вопрос: «кто играл Дарта Вейдера?». Полтора часа по экрану туда-сюда бродит известный актер в роли тела Владимира Семеновича Высоцкого. На актере — тонны грима, под которым с трудом шевелятся губы, и, в результате, передать хоть какие-то эмоции в этом силиконовом лицевом каркасе практически невозможно. Статичность лица понятна: в качестве наиболее достоверной модели для грима была взята посмертная маска поэта, а тут, как вы понимаете, на калейдоскоп эмоций и живость фактуры роптать бессмысленно. Дополняет этот инфернальный образ голос Никиты Высоцкого, который, дабы окончательно закрыть семейный гештальт, озвучил собственного отца. Так что экранный образ папы Никиты тождественен экранному образу папы Люка Скайвокера: он тоже состоит из качественного тела, жутковатой маски и хриплого голоса.

Что касается сюжета фильма, то он укладывается в одно предложение: «Как провезти из Москвы в Бухару сорок ампул с морфином, реанимировать человека и утереть нос спецслужбам». Подобная схема может быть характерна для фильмов с участием Вина Дизеля и Джейсона Стэтхема, но, как выясняется, в нее отлично вписывается и небольшой эпизод из биографии Владимира Высоцкого. Действительно, в июле 1979 года на гастролях в Узбекистане Владимир Семенович пережил клиническую смерть и был спасен личным врачом. Действительно, в жизни Высоцкого присутствовали наркотики (некий доброхот в середине 70-х посоветовал ему «снимать» алкогольную абстиненцию морфином). Действительно, в последние годы в жизни Высоцкого появилась новая любовь. Вот только не очень понятно, как все эти факты могут помочь понять и личность, и творчество поэта.

Понятно, что байопик не обязан претендовать на стопроцентную историческую достоверность — тот же фильм «The Doors» Оливера Стоуна имеет мало общего с реальной биографией Джима Моррисона. Придираться к фактуре — дело неблагодарное, хотя визуальных косяков в фильме предостаточно — тут и новое здание Театра на Таганке, построенное лишь в 1981 году, и неизвестно откуда возникшая рекламная растяжка над Кутузовским проспектом 70-х годов, и отреставрированный костел на Малой Грузинской, который в годы жизни Высоцкого представлял собою полуразрушенное здание. Ну и конечно же, главная неточность — во время узбекских концертов 1979 года Высоцкий коротко постригся и отрастил усы. Впрочем, это досадные мелочи, которые легко и непринужденно можно (и нужно) списать на художественный вымысел создателей. В конце концов, не документальное кино снимаем. С другой стороны, какие-то абсолютно бытовые вещи, вроде обстановки квартиры Высоцкого, 450-го «Мерседеса» и джинсов Wrangler Classic, переданы в фильме с ужасающей скрупулезностью и от этого допущенные фактические ляпы становятся еще более нелепыми.

Но все-таки дело совсем в другом. Дело — в сути, в задаче, в цели. Главная цель байопика — это показать зрителю, «что, дескать, жил такой певец кипяченой и ярый враг воды сырой». Показать и объяснить, какого черта по этому человеку сходила с ума как минимум одна шестая часть земного шара. И вот этого в фильме Буслова нет и в помине.

Высоцкий преподнесен как некая данность, как уникальный артефакт. Вот ушлый проныра-администратор (Максим Леонидов) уговаривает его лететь на гастроли: «Володя, это же 450 рублей за концерт, и это — только твой гонорар!». Вот два КГБ-шника — московский (Владимир Ильин) и узбекский (Андрей Смоляков) — строят свои подковерные игры на том, как бы получше использовать фигуру Высоцкого для достижения собственных карьерных планов. Вот папа поэта (Сергей Шакуров) приезжает к нему домой с бригадой медиков, чтобы положить непутевого сына в больницу («Хоть полгода проживешь нормально!»). Вот Марина Влади (неизвестный голос) выполняет роль deus ex machina — звонит в Бухару со словами: «Я чувствую, что-то случилось!» ровно в тот момент, когда у Высоцкого останавливается сердце: друзья побежали позвать Высоцкого к телефону, а там опаньки. Вот нервный актер Юра (Сергей Безруков), которого вводят на роль Хлопуши, трясется при одной мысли о том, как отреагирует Высоцкий на то, что у него отнимают роль. Естественно, диалог Юры и Володи — это тот самый спецэффект, после которого все вопросы о том, кто там бродит в качестве тела Высоцкого, снимаются напрочь.

А, между тем, самого Высоцкого в фильме как-то не наблюдается. Нет здесь ни Высоцкого-актера: короткая сцена в театре, забежал, убежал, спасибо, до свиданья. Нет здесь Высоцкого-певца: в фильме звучат лишь крохотные кусочки «Конца охоты на волков» и «Песни певца у микрофона». Тем, кто ни разу не слышал песен Высоцкого, не объяснишь, почему вот этот наркоманящий персонаж собирал по три-четыре полных зала в день. Нет здесь, в конце концов, и Высоцкого-поэта: на лихорадочное бормотание экранного Владимира, что, мол, я просто хочу писать песни, и все,- так и срывается с языка ответ: прекрати колоться и начни работать. Так что если авторы фильма рассчитывали показать нам трагизм и двойственность личности — увы, задумка не вышла. Для этого в сценарии нужно было прописывать личность.

Нет-нет, «Высоцкий» совсем не так плох, как мог бы быть. С точки зрения режиссуры — придраться сложно: Буслов умело оперирует общими планами, то снимая Высоцкого со спины, то против света, то просто отводя пресловутую маску на задний план. Да и актеры отлично выполняют свои задачи — Андрей Панин, Иван Ургант, Дмитрий Астрахан и Оксана Акиньшина играют то, что им позволяет сыграть сценарий. Сценарий, написанный непонятно, о чем, и непонятно, для чего.

Впрочем, маленькая подсказка кроется в одном из флэшбеков фильма: в этом эпизоде Высоцкий выталкивает из грязи машину, в которой сидят его двое маленьких сыновей. Вот в это детское воспоминание Никиты Высоцкого — веришь безоговорочно. Как и веришь в то, что он попытался склеить жизнь собственного отца не столько на основе собственных воспоминаний (Высоцкий ушел к Марине Влади, когда оба сына были еще слишком малы для связной мемуаристики), сколько на основе устных рассказов друзей и «друзей». Склеить-то попытался, вот только с клеем проблемы: «жареные факты» — дурно пахнущая прослойка.

Но вернемся к неточностям картины. Главная историческая неправда затаилась в самом финале — впрочем, теперь, я полагаю, вы найдете ее без труда. Когда на экране возникают титры с перечислением актеров, игравших в фильме, первым упоминается... Владимир Высоцкий. И только потом уже — Акиньшина, Астрахан, Леонидов, Ургант и все остальные.

Но мы-то знаем: как раз Высоцкого в этом фильме и нет.

P.S. Я долго думал, как закончить эту рецензию, и понял, что самым правильным было бы предоставить слово самому Владимиру Семеновичу Высоцкому. Нужная песня отыскалась довольно быстро: для фильма «Бегство мистера Мак-Кинли» он написал балладу под названием «Вот это да!». К только что вышедшему фильму ее слова подходят, как нельзя лучше:

Вот это да! Вот это да!
Сквозь мрак и вечность — решето,
Из зала Страшного суда
Явилось то — не знаю что...