ФЕСТИВАЛЬ  Roskilde-2011: диверсификация музыкальных активов

Вот что интересно: в Роскильде (30 км от Копенгагена), как и в любом другом маленьком городе Дании, живут обыкновенные граждане. Я вижу их, когда – одурев от ночевок в журналистском кэмпинге на щедро набухшей от дождей земле – еду на фестивальном автобусе (65 крон, в один конец), на удачу, искать койку в столичном хостеле. В аккуратных буржуазных окнах граждан равнодушно светят абажуры. Граждане пьют на кухне чай и привычно, вот уже несколько десятков лет, жалуются друг другу на шум с южной окраины города. Но для ста тысяч молодых скандинавов Roskilde – это музыкальный фестиваль, который проходит в первые выходные июля.

Россиянам "неудобный" топоним ("д" произносится еле слышно; "е" редуцировано до мягкого эха послесловия – "Роскильде") может быть знаком по недавней рекламе одного пенного напитка, являющегося генеральным спонсором хэппенинга. Мол, есть Glastonbury в Англии, есть Roskilde в Дании – и есть, подумать только, Greenfest в России. Кстати, Роскильде действительно считается младшим скандинавским братом гигантского британского феста имени фермера Майкла Ивиса (Michael Eavis). Даже примета есть: какая погода на Гласто неделей загодя – такая будет и на Роскильде, к синоптику не ходи. И в этом году суеверие сбылось: оба фестиваля промочило дождями. Получался чуть более гуманный сиквел мрачного потопа на Roskilde в 2007 году: достаточно, чтобы обогатить датских фармацевтов и производителей "хантеров".

Впрочем, о музыке. Четырехдневный Роскильде, в отличие от большинства фестивалей с более-менее "монохромным" лайн-апом, выгодно отличает высокая степень диверсифицированности музыкальных стилей: от этно до металла, от камерных авангардистов до стадионных рокеров.

Tame Impala. Австралийский психоделический smooth: музыка похожа на укладку жирным гелем – вроде грамотно причесано, но прикасаться неприятно. В фестивальном буклете Tame Impala называют чуть не наследниками Cream, а то и Beatles, но на самом деле больше всего австралийцы похожи на политкорректную версию шведского ансамбля Dungen.

Frisk Frugt. Камерные концерты в этом году проходят в "клубном" помещении Gloria, застенчиво притулившемся между двумя "гигантами" - сценами Orange и Arena. Эта якобы новая площадка – довольно тесная и очень душная - на самом деле являет собой ремейк сцены Lounge, недолго просуществовавшей в рамках Roskilde. Копенгагенский коллектив Frisk Frugt, который "распечатывает" фестивальный плейлист новой сцены, выделяется выдающимся обилием… скажем так, ВСЕГО: участников, инструментов, музыкальных стилей. Собрать воедино этот пестрый афро-датский авант-фьюжн в рамках одной головы – не представляется возможным.

Lukestar. Типичные представители умилительного подвида "волшебных скандинавов". Репортера Звуков более всего изумляет то, что группа – не новая: мол, "последний раз этот норвежский коллектив играл на Roskilde 10 лет назад!" - объявляет ведущая. Мне же казалось, что подобную музыку, в отсутствие должного международного резонанса, прекращают сочинять сразу по окончании университетов. "Одно точно: никто так не счастлив выступать на этом фестивале, как мы!" - провозглашает человек-со-стеклянным-глазом, вокалист Трулс Хеггеро (Truls Heggero) как бы в ответ на мои сомнения. Этот норвежец – сам по себе трогательное недоразумение: пухлый мужичок, уютный, как диванная подушка, исторгает из обширной глотки… девичий фальцет. Рядом, в женской тунике, едва прикрывающей трусы, скачет гитарист. В конце на бис Lukestar исполняют "Flying Canoes" – хит с нового альбома "Taiga"; ну тут уж датчане нестройно подпевают трагичное "а-а-а-а" - и сами над собой смеются.

Chase & Status. Не успеваю зайти под тент сцены Cosmopol, как слышу безошибочное: драм’н’бас скорописью и истошный вопль “We’re Chase and fuckin’ Status!”. Эта вечеринка - как будто зомби из 90-х вылез и просит наше мясо. На сцене располагается, собственно, дуэт Chase & Status, восходящие годзиллы жанра, а также афро-конферансье, который "греет" публику незатейливыми императивами (“jump! Jump!”); на больших экранах мельтешат многочисленные вокалисты с альбома "No More Idols". Отсутствие живых голосов делает звук несколько плоским, но опьяневшую от туборга и вседозволенности толпу это не смущает. В какой-то момент нездоровый ажиотаж со стороны зрителей грозит опасной давкой: дуэту приходится остановиться и убеждать публику сделать шаг назад.

Мы такое уже проходили: в 2000 году на Roskilde во время давки на концерте Pearl Jam погибли 7 человек. С тех пор меры безопасности на фестивале заметно усилили (запрещен краудсерфинг, зрителям бесплатно раздают воду у каждой сцены).

Electric Wizard. Приятная замена американского металл-бэнда Dååth, который накануне фестиваля "вывалился" из лайн-апа. Британские ветераны Electric Wizard практикуют более интеллектуальную формацию тяжелой музыки: тягучий и обжигающий, как вулканическая лава, дум-металл. На гитаре у "Электро-колдунов" трудится стареющая брутальная блондинка Лиз Бакингэм (Liz Buckingham).

Bright Eyes. Конор Оберст (Conor Oberst), фронтмэн BE – человек с голосом юного Гребенщикова и внешними данными Джареда Лето – преисполнен высокомерия. По сравнению с выступлением на Roskilde в 2005 году, Оберст явно остепенился, если не обрюзг. Однако хулиганские эскапады ему не чужды. "А это песня про случайный секс. Уверен, у вас его полно в эти дни", - обращается Оберст к аудитории, та одобрительно гудит.

Nicolas Jaar. 21-летний американо-чилиец Николас Хаар играет опрятную музыку утомленных пенсионеров: немного джаза, неоклассики, беззубой электроники. Интровертный бэнд на подмоге.

Ólöf Arnalds. Каюсь, попутала: исландского мультиинструменталиста, флагмана неоклассики "для самых маленьких" Олафура Арнальдса (Ólafur Arnalds) с его соотечественницей и однофамилицей Олеф Арнальдс (Ólöf Arnalds). Отстояв очередь к сцене Gloria, вижу барышню с гитарой, которая исполняет… именно то, что вы ожидаете услышать от барышни с ее гитарой.

Beatsteaks. Прекрасный концерт. Beatsteaks – немецкая гоп-версия The Clash с вокалистом в панамке и в футболке стонер-металлической группы Torche, внешне отчаянно напоминающим Сергея Шнурова. Время от времени вокалисты, впрочем, ротируются: "Шнур" уступает авангард сцены то меланхоличному поп-романтику гитаристу, то осатаневшему металлисту-басисту. Сам с удовольствием ныряет в толпу - и возвращается чуть прихрамывая, отчего-то прихватив джинсы в области "причинного места". В какой-то момент Beatsteeks заставляет всех, даже волонтеров, охраняющих сцену и зрителей, присесть на корточки; затем народ в едином порыве, без команды и предварительного сговора, сигает вверх. Ощущения – мощнее, чем в рамках аналогичного трюка на концерте The Streets на той же сцене Arena в 2006 году.

Kylesa. Еще одни после Electric Wizard "супер-тяжеловесы", американцы Kylesa в этот рабочий полдень греют – вернее, обжигают – небольшое пространство перед сценой Pavilion. В группе, как известно, тоже имеется "демоническая блондинка", гитаристка-вокалиста Лора Плезантс (Laura Pleasants), которая поет – вернее, орет – на паритетных основах с другими участниками коллектива.

Matthew Dear Live Band. Исключительная отрада для глаз в этом неряшливом антураже Роскильде: роскошный мужчина в ослепительно белом классическом костюме. Месяцем ранее Мэтью "Дорогуша" в этом же облачении блистал на фестивале Primavera Sound в испанской Барселоне: тогда на сцене Pitchfork звук отстроили тяп-ляп – и разобрать музыкальную "подоплеку" красивой картинки не представлялось возможным. На этот раз все отлично слышно: сверкающая огранка техно-ритмов и поп-мелодии. Не то чтобы датчане выказывают безумную любовь к морриссиподобному дэнди, но Мэтью ощутимо, без жеманства, что называется, "прет": он сердечно благодарит "таких красивых людей" за свое выступление на Roskilde.

Kurt Vile & The Violators. Косматый хиппи, будто исторгнутый из самого сердца босяцкой Америки, в данный момент больше всего почему-то напоминает мне главного героя британского фильма "Velvet Goldmine", Брайана Слэйда (Brian Slade). В киноленте есть эпизод, когда Брайан на некоем фестивале сидит на сцене, немилосердно раскорячившись, и его жена, героиня Тони Колетт (Toni Collette) говорит: мол, он решил, что напоминает жабу. В Брайана летит дружное "бу", он без пяти минут мега-звезда. …Курта и его "насильников", впрочем, датчане принимают гипертрофированно бодро.

Weekend (не путать с отличным канадским проектом The Weeknd). Юнцы выглядят так, будто сейчас сыграют что-то вроде Vampire Weekend, но на самом деле сосредоточенно и неинтересно лепят аутентичный My Bloody Valentine.

Portishead. Определенно лучший концерт Роскильде’11. Голос Бэт Гиббонс (Beth Gibbons) за все эти годы не растерял ни хрусталика хрупкого волшебства: он пронзает кожу и царапает изнутри. “Give me a reason to love you”, - плачет Бэт хором со всеми девочками фестиваля ностальгические бристольские блюзы. Потом подходит к микрофону, как бы желая что-то сказать публике, заразительно смущается и отступает.

Anna Calvi. Конечно, ни одна поющая женщина в этот вечер больше не сможет произвести на меня впечатление. Любимица Ника Кейва и Брайана Ино выглядит предсказуемо: юная девушка, которая пытается зрелым голосом исполнять "взрослые" песни. Песни, впрочем, отличные: эдакая электро-Пиаф – перелицовка французского "воробушка" для нового поколения. Кавер-версия одной из композиций Эдит Пиаф в итоге также звучит.

Congotronics vs Rockers. Уникальный концерт с участием Konono №1 и Kasai Allstars с одной стороны (конготроника) и Deerhoof, Juana Malina, Wildbirds & Peacedrums и Skeletons (рокеры) – с другой. Похоже, руководят "супер-группой" Хуана Молина с левого края сцены – и вокалистка Wildbirds & Peacedrums с правого. Время от времени они отдают первенство афро-коллегам: у представителей жанра "конготроника" особенно выделяется дородная вокалистка, сопровождающая действо танцем живота. На заднем плане жмутся Deerhoof. Обилие людей на сцене выдает на гора органичное полуимпровизированное афро-инди. Дружеский поединок завершается ничьей.

Chris Cunningham. Культовый клипмейкер выступает на Роскильде в двух ипостасях: как DJ и как VJ. Если верить фестивальной программке, в звукоизвлечении ему также помогает , однако достоверно убедиться в этом непросто: ломаная электроника исторгается из кромешной темноты, которую в такт вскрывает, как консервную банку, лазерный луч. На больших экранах мельтешат предсказуемые девиантные образы; завершается арт-атака навязчивой демонстрацией чьих-то сочных сисек. Честно говоря, действо представляет исключительно культурологический интерес – никакого эстетического потрясения нет и в помине.

Daniel Adams-Ray. Восходящая поп-звезда шведской эстрады: не удивлюсь, если скоро увижу его на каком-нибудь "Евровидении" - в конце концов, он ничем не хуже The Ark. Болтливый и подвижный, Дэниэль исключительно нравится датчанам. На бис звучит "хит" "Gubben i lådan" (если верить гуглу, переводится как "Старик в окне"): песню дружно подхватывают все, и в апогее из воздушной пушки в лица людей летит конфетти. Момент славы.

Surfer Blood. Мучительное зрелище: пухлощекие мальчики застенчиво тискают гитары, выдавая банальный рочок. Вокалист вдобавок не в ладах с нотным станом: лажает напропалую.

Tu Fawning. Первый концерт турне, впервые в Дании – все слегка ломается, публика понимающе ждет. Tu Fawning – типичная "хипстерская" группа Primavera-формата. Каждый участник коллектива – немного мультиинструменталист. Так, блондинка-вокалистка-гитаристка время от времени садится за ударную установку; клавишница, изящная "консерваторская" барышня, берется за скрипку – таким образом, почти после каждой песни происходит ротация ролей. Под конец Tu Fawning вдруг крепнут и в то же время раскрепощаются – рассыпаются в "спасибах" перед очарованной аудиторией.

Afrocubism. Кубинские гитаристы, африканские перкуссионисты-вокалисты – органичный фьюжн двух культур собирает удивительное количество людей на второй по величине площадке Arena.

The Walkmen. Выступление запоминается более всего персоной вокалиста Гамильтона Лейтаузера (Hamilton Leithauser): человек в костюме коммивояжера, с лицом, выражающим надменную неприязнь, и голосом, полным странной британской страсти.

Julianna Barwick. Выступление Джулианны Барвик крайне напоминает концерт Джулии Кент (Julia Kent) все на той же Примавере: Джулия в Барселоне ваяла при помощи секвенсера целый оркестр из одной виолончели – на Роскильде Джулианна проделывает то же самое с собственным голосом. Такое ощущение, что эти девушки - не от мира сего, из разряда "разговаривающих с ангелами".

Big Boi. Ранее я уже предпринимала слабую попытку лицезреть – опять же на Примавере - выступление "половинки" OutKast. Не задалось, решила досмотреть на Roskilde. Однако изнурительные речитативы и конферансы (hands up!) быстро исчерпали мою толерантность к хип-хопу.

Gold Panda. Дзен-электроника, умиротворенная, минималистичная, - на душном танцполе. На сцене – типичные для жанра "человек и ноутбук". Когда Gold Panda играет композицию "You", с этим своим псевдо-китайским семплом, народ просветленно взрывается – и музыкант специально "держит" захватывающую тему еще минут 10.

Janelle Monáe. Бурлеск, карнавал для глаз и ушей. У Жанелль на голове дерзкий чуб; помимо Монэ и ее бэнда на сцене – подтанцовки и подпевки. Все – в монохромных одеждах: чопорность и хулиганство одновременно. Жанелль носится по сцене, как теннисный мячик, публика возбужденно ревет.

Kings of Leon. Заключительный акт сцены Orange; и, пожалуй, один из худших за те 7 лет, что я езжу на фестиваль. Относительно молодые монстры стадионного американского рока появляются без приветствий, машинально играют три песни, говорят “we’re Kings of Leon” (да ладно?) и продолжают наяривать в неизменном темпе.

В Роскильде вечереет; граждане ложатся спать – завтра понедельник. На вокзале светлокудрые юноши и девушки с грандиозными рюкзаками, к которым виртуозно прикручены палатки-спальники-пенки-резиновые сапоги, садятся в поезд до Копенгагена. В вагон заходит семья смуглых иммигрантов, они втискивают в узкий проход "первого класса" гигантские чемоданы, громко и взволнованно перекрикиваются с родственниками, оставшимися на перроне. "Тшш!" - недовольно шипят бледнолицые резиденты.

В этом году благотворительная программа фестиваля была посвящена бездомным и беженцам.