COLDPLAY  Встань, страх преодолей

К своему первому концерту в Польше Coldplay подошли с новым синглом, вызвавшим противоречивые отклики, затянувшимся обещанием доделать наконец пятый альбом и смутными перспективами: не далее, как зимой Крис Мартин намекал на то, что отношения внутри группы стремительно портятся, и если так пойдет дальше, придется нажать кнопку «Стоп». Шоу, увенчавшее первый день фестиваля Heineken Open'er, все расставило по местам. Порох у Coldplay даже не начинал иссякать, а их умению сочинять универсальные гимны (хоть для стадионов, хоть для питейных заведений) по-прежнему могут позавидовать многие.

Поскольку подготовленная техниками визуальная красота оказалась, в целом, бесполезной — пиротехника громыхнула где-то за сценой, из-за которой ее мало кому было видно, лучи лазеров рассеялись в вечернем воздухе (к 10 часам вечера в Гдыне стемнело недостаточно) — роль главного спецэффекта пришлось исполнять самим музыкантам. С чем у Coldplay проблем не возникло. Спайка металлофонического интро «MX» и звенящей эджевской гитары в «Hurts Like Heaven» годится не только для разгона концерта, но и (начнем строить гипотезы) в качестве открывашки для нового альбома. А чтобы взятый за грудки зритель не очухался, следом идут «Yellow» и «In My Place». Джекпот.

Собственно, уже этими тремя песнями концерт был сделан. Они же обозначили три точки, характеризующие нынешнюю программу Coldplay, чей сетлист где-то на треть состоит из новинок и еще на две трети из номеров с первых двух альбомов. В «яму» закономерно провалились «X&Y» и «Viva La Vida», затертые в предыдущих турах, но еще не успевшие достаточно состариться. «Старина» тут, впрочем, тоже была относительной. Во время исполнения «The Scientist», канонического, нота в ноту с альбомной версией, по толпе наверняка пробежала ностальгическая волна, а вот переаранжированную «God Put A Smile Upon Your Face» было не узнать. Держать в ней прямой ритм Уиллу Чемпиону (Will Champion), очевидно, надоело — руки ударника летают так быстро, что камера, выдающая картинку на боковые экраны, попросту не успевает за ними.

Тот, кто после невнятного рождественского сингла усомнился в сонграйтерских способностях группы, может быть спокоен. По крайней мере два свежих, готовых на выданье хита у Coldplay года уже есть. Это выдержанная в стиле «Древа Джошуа» «Charlie Brown» (от сравнений с Эджем Джонни Бакленду будет как никогда трудно убежать) и исполняемая в одну, затем две, три и наконец четыре гитары «Us Against the World». Последней вполне может быть уготовано место ауттейка (как раз такие тихие, полуакустические вещи Coldplay любят отправлять в конец альбома, в разряд «hidden tracks»), но она как нельзя лучше описывает трансформацию группы, начавшуюся еще во время «X&Y», а теперь окончательно завершившуюся. Coldplay начала 2000-х — это песни потерявшегося человека (посчитайте, сколько раз в текстах повторяется слово «lost»), цепляющегося за то немногое, что обычно умирает последним — надежду. Герой Coldplay 2011 готов встать в полный рост contra mundi, у него, обретшего веру в себя и в Жизнь с большой буквы, что ни слеза, то водопад, ни больше, ни меньше. И то, что голосом этого человека говорит Крис Мартин, для которого непокоренных вершин и масштабов давно не осталось, тоже, в общем, логично.

Вокальный рефрен из «Viva La Vida» гремит над фестивальной поляной Open'er еще минут пять после того, как Coldplay исчезли за кулисами. Полчаса тому назад потрясенный распевами многотысячного хора поляков Мартин произносит: «Надо бы поинтересоваться у нашего менеджмента, почему они до сих пор не давали нам приехать в вашу страну». Да, и насчет России тоже справьтесь, пожалуйста.