АРИЯ  "Мы столько летаем, что теория вероятности уже работает против нас"

Восемь лет назад в группе Ария произошел раскол с бурным битьем посуды и киданием друг в друга грязным бельем. В результате ушедшие музыканты основали новую группу Кипелов, а "арийцы", пополнив состав, вскоре вернулись во вполне боеспособном виде. За эти годы острота разногласий притупилась: Валерий Кипелов и другие бывшие участники группы приглашаются на юбилейные мероприятия вроде "Ария-феста", посвященного 25-летию группы. За прошлое и будущее коллектива в разговоре со Звуками.Ru отвечал единственный бессменный участник группы, гитарист Владимир Холстинин, а по ходу разговора к нам присоединился ударник Максим Удалов. Как выяснилось, время не вполне вылечило обиду Холста на мятежного вокалиста.

Звуки.Ru: Владимир, группа отметила 25-летие, ее стиль устоялся и не предвещает каких-то экспериментов. У Вас остались стимулы писать новые песни?
Владимир Холстинин: Стимулы, конечно, остались. Мы еще осенью начали записывать новый альбом и сделали шесть песен. Надеемся, что за январь-февраль мы все закончим и весной выпустим материал. Правда, сложно сказать, что сейчас подразумевать под словом “выпустим”. Может, придется выкладывать его сразу в интернете, а обложку помещать в виде JPEG-файла.

Звуки.Ru: То есть от звукозаписывающих компаний Вы достойных предложений уже не ждете?
Владимир: Пожалуй, нет. Даже к юбилейным концертам ни одна из фирм не предлагала выпустить DVD. Мы сами пытались обсудить с ними эту тему, но ответы сводились к тому, что они выпустят десять дисков и на этом все закончится. Правда, фанаты нам часто пишут, что им очень нужен такой DVD и что они его обязательно купят. Но опыт выпуска диска “Герой асфальта ХХ лет” показывает, что этим просьбам не стоит особенно доверять: издатель только за два года смог покрыть расходы на съемку, монтаж и производство, а о прибыли речь вообще не шла. Глупо предполагать, что сейчас ситуация изменится в лучшую сторону.

Звуки.Ru: Музыканты говорят, что выкладывать музыку по системе “заплати, сколько хочешь” сейчас даже выгоднее.
Владимир: У нас подобного опыта не было, но, возможно, так и придется поступить.

Звуки.Ru: Следующий тур будет уже с новой программой?
Владимир: Да, у нас давно не было номерного альбома, и хочется поехать с новыми песнями. У “Арии” было два юбилейных тура, программы которых отличались минимально. А в третий раз делать одно и то же нам самим уже не очень интересно. Так что в первой половине года мы должны выпустить новый диск. Правда, не знаю, будет ли это в начале весны, в конце весны или вообще летом. Но если будем задерживаться, обязательно постараемся обнародовать одну-две песни в виде синглов.

Звуки.Ru: А как будете провожать 2010 год?
Владимир: Мы устроим традиционный большой концерт в СДК МАИ 26 декабря. Мы у себя на сайте предупредили, что люди должны осторожно покупать туда билеты, потому что ни одной нормальной песни со сцены не прозвучит – все они будут с какими-то шутками. “Ария” каждый год дает предновогодний концерт с нетрадиционной программой, а на этот раз, мне кажется, она будет еще более нетрадиционной. После этого особых празднований Нового года не будет, потому что и часть декабря, и весь январь с февралем мы собираемся плотно работать над альбомом.

Звуки.Ru: Традиционные сложности с текстами сопровождают и этот альбом?
Владимир: А как же! Если группа не умеет сама писать тексты, то проблемы неизбежны. Тем более что с годами растет требовательность, все понимают, что надо сделать лучше, чем было, а лучше не всегда получается. Если ты сам можешь себе позволить полтора года работать над музыкой одной и той же песни, чтобы она наконец зазвучала достойно, то чужого человека трудно заставить переделывать текст по многу раз. Не все соглашаются, многие считают нас деспотами, называют нашу требовательность издевательством. “Был же прекрасный текст, зачем его переделывать?” – обычная история.

Звуки.Ru: Во время металлического бума конца 80-х один мой одноклассник уверял, что heavy metal – это вершина развития музыки: ничего больше уже не придумают, потому что тяжелее играть нельзя.
Владимир: И быстрее тоже (смеется). Я не думаю, что тяжелая музыка будет куда-то развиваться, потому что она давно стала классической. Процесс генерации устойчивых прототипов завершен, дальше начинается либо компиляция, либо смешение с другими стилями. Сыграть быстрее и тяжелее уже нельзя, но можно добиваться более качественного звучания и более качественной записи с помощью современной техники. Если сравнить записи 1980-го года и сегодняшие – конечно, различие существенное. А сама музыка по-прежнему использует те находки, которые были в конце 70-х – начале 80-х. Больше того – группа Black Sabbath еще в начале 70-х играла на гитаре в пониженном строе, записывая две гитары в унисон, и перегрузка усилителя была примерно такой же, как сейчас. Так что всё, что мы делаем – усовершенствуем придуманное 40 лет назад. А пути развития я вижу в смешении с другими жанрами, даже необязательно музыкальными. Аудиозапись как таковая перестает играть ту главенствующую роль, которую она играла в молодости для нас. Мы каждую пластинку ждали, как праздника: новые диски Pink Floyd или Uriah Heep изучались от корки до корки, от буквы до буквы. Каждая фотография, каждая буква текста, каждая указанная на диске фамилия – все училось наизусть. Попробуй сейчас кому-нибудь предложить прочитать в буклете “спасибы” – нынешние покупатели и названия песен-то не считают нужным прочитать. Музыка стала элементом каждодневного фона, более доступной и распространенной. Возможно, следует ожидать ее смешения с видеорядом, с компьютерной графикой. Это уже происходит. Но новые жанры пусть осваивают молодые группы, а нам нравится играть музыку, изобретенную в прошлом веке. Единственное, что нас удивляет – почему на концертах столько молодых лиц. Мы специально для этого ничего не делаем.

Звуки.Ru: Видимо, энергетика “арийской” музыки соответствует запросам молодого поколения.
Владимир: А почему они не выдвигают своих героев?

Звуки.Ru: А у Вас есть этому какое-то объяснение? “Ария” всегда играла примерно в одном и том же жанре, но при этом знала и периоды огромной популярности, и довольно долгую невостребованность. Неожиданное возвращение на стадионы в конце 90-х означало повышение популярности хард-рока. Но почему группы, работающие в таком же ключе, подобного успеха не добились? Что есть у вас, чего не было у них?
Владимир: Мы думали об этом, но ответа не нашли. В 80-х годах в жанре было несколько известных групп – кроме “Арии”, это Черный кофе, Круиз…
Металлические фестивали с их участием всегда собирали полные стадионы. В начале 90-х движение стихло, совпав с экономическим и политическим кризисами в стране. Почти все группы прекратили свое существование – либо уехали за границу, либо разошлись. Из тех, кто с нами начинал, сейчас не осталось почти никого. У появившихся позже подражателей не было нашей истории и любви двух поколений, ведь многие наши нынешние зрители услышали “Арию” от родителей, на концерты ходят семьями. Подражателям всегда тяжело. Когда мы начинали, мы же не старались кого-то копировать: наоборот, тогда за эту музыку можно было получить по голове не только от идеологических структур, а даже от музыкантов. Были коллеги, которые, посмотрев наш концерт, называли его безобразием и говорили, что из-за таких, как мы, люди не любят рок-музыку. Но если вывести этот вопрос на тему, что делать, чтобы добиться успеха, мы тоже вряд ли чем-то поможем. Мы свой путь к успеху выбрали в 1985 году. Он был непростым, но правильным. Сейчас все по-другому: интернет дал возможность обнародовать любое свое произведение сиюминутно, качество техники позволяет дома сносно записать песню и т.д. Раньше нам надо было мечтать о том, как попасть на студию, где найти на это деньги, а сейчас все проще в плане возможностей для самовыражения и рекламы. Цензуры нет, тысячи групп что-то записывают и выкладывают. Как выделиться из этой толпы? Банально, но нужны талант и упорная работа. Даже когда группа “Ария”, казалось, никому не была нужна, мы продолжали записывать песни и репетировать. Не для того чтобы вернуться на стадионы и продать миллион пластинок, а просто потому, что это наше любимое дело. Заранее просчитывать успех, мне кажется, неправильно, а сейчас такой прагматизм у молодых групп процветает. Когда мы после раскола вели переговоры с некоторыми музыкантами, часто слышали такой ответ: “Ну да, это очень лестное приглашение, но ведь придется менять образ жизни, на гастроли ездить”. Такой человек никогда не будет играть в нашем ансамбле, потому что тут не только на гастроли надо ездить, тут может быть что угодно: периоды, когда не платят ни копейки и даже когда надо свои деньги приносить, чтобы репетировать. Когда мы начинали свою карьеру, люди были готовы отдаваться музыке до конца, тратить на нее все свое время, силы. А сейчас труднее найти таких “придурков” (смеется). Но у нас всегда будут играть только такие! Я не могу себе представить, что 25 лет назад отказался бы от возможности профессиональной музыкальной деятельности, хотя больших денег мне никто не сулил. А теперь появилось поколение людей, которые предпочитают гастрольным тяготам твердую зарплату менеджера среднего звена.

Звуки.Ru: 25 лет назад, чтобы обойти цензурные препоны, вам приходилось петь о гонке вооружений и о проклятых милитаристов. Потом стало возможно петь на обычные для жанра героико-мифологические темы. Не возникает ли желания опять ввернуть в тексты что-нибудь социально окрашенное?
Владимир: У нас есть песня “Патриот”, написанная сразу после событий на Дубровке, и целый цикл композиций, затрагивающих какие-то проблемы.
Но нам не хочется писать сиюминутные тексты – о том, что актуально прямо сейчас. Всегда хотелось писать о каких-то вечных вещах, а не об узких проблемах. Пройдет десять лет, и многим будет непонятно, зачем написана эта песня, о чем она вообще. Когда нас спрашивают о песне “Обман”, про какого она императора, я отвечаю: да хоть о каком. Бери и к любому примеривай – всё подойдет. Но хорошо, что теперь мы не обязаны писать на военно-патриотическую тематику. У нас стало меньше песен на исторические и мифологические сюжеты, но совсем превратиться в остросоциальную группу все равно не получится, жанр не позволит.

Звуки.Ru: До “Арии” многие из вас успели поиграть в советских филармонических коллективах. Это полезный опыт?
Владимир: Мне это никакого опыта не дало, я практически и не успел поиграть в каких-то ВИА. Единственная профессиональная группа, в которую я входил до “Арии”, - это Альфа, но после первой же гастрольной поездки нас выгнали на улицу (смеется). В 1984 году Министерство культуры вдруг решило проверить, что происходить на эстраде, и взялось прослушивать музыкальные группы. Нас вообще не хотели пускать на это прослушивание…

Звуки.Ru: Подстричься попросили?
Владимир: Да не только. Репертуар должен был состоять из песен союза композиторов на стихи союза писателей, а у нас были вещи собственного сочинения. В филармонии сразу сказали: “Пошли вон!” (смеется). Но мы были настойчивы в желании показать свою программу, руководитель группы Сергей Сарычев не верил, что “Альфу” могут запретить. “Песни-то хорошие, - говорил он. – На стихи Есенина, например, что в этом плохого? Песни добрые, про театр, про моряков”. И вот мы вышли на прослушивание, Сарычев по этому случаю купил пиджак, стал таким Томом Джонсом (Tom Jones)… Но у него была проблема с глазом, он в детстве получил травму, поэтому выступал в черных очках. Комиссия как эти очки увидела - рассвирепела: что это, он нас совсем не уважает, вон со сцены. Так что моя филармоническая работа продолжалась ровно 55 дней. Кому-то больше повезло, но я считаю, что в плане опыта особого толка от нее не было.
Максим Удалов: Нужно иметь в виду, что большинство рок-групп, ушедших в филармонию, не были созданы филармонической системой. Просто надо было где-то работать, а система позволяла им исполнять свой репертуар, поскольку они приносили деньги. “Круиз” кормил всю Тамбовскую филармонию – надо же было платить ставки артистам, на которые никто ходить не хотел. А работать без разрешения было чревато – Алексея Романова из Воскресения даже посадили за то, что он деньги за концерт получил.
Владимир: Да, он отсидел девять месяцев. Причем там как-то получалось, будто он деньги получил, а остальные участники коллектива нет.

Звуки.Ru: Просто остальные ушли в отрицалово, а он возьми да и сознайся.
Владимир: В сущности, нормальному человеку не должно казаться странным, что он за свой труд получил 100 рублей. Но вот такая была абсурдная система.

Звуки.Ru: В группе “Ария” нет ярко выраженного лидера, хотя всем известно, что это Холстинин…
Владимир: Нет. У нас все участники пишут музыку, кто больше, кто меньше, но мне принадлежит меньше половины песен. Может, такое ощущение от того, что я здесь больше всего лет нахожусь? У меня нет права вето, всё решает коллектив. Я, конечно, могу уговаривать, убеждать, но если все будут против, я ничего поделать не смогу. Вообще мы не доводим до таких ситуаций, когда надо хлопать по столу и орать: “Я тут старше всех, поэтому делайте, как я сказал!” Работа в группе – это всегда большой компромисс.
Максим: Когда я пришел в группу, был приятно удивлен, что тут нет каких-то распределенных ролей, что нет человека, которого надо обязательно слушаться. В “Арии” даже нет деления на соло- и ритм-гитариста – два гитариста равноправно делят эти обязанности.

Звуки.Ru: Виталий Дубинин говорил мне в интервью, что в молодости творческие споры в группе протекали более горячо, чуть ли не до драки. А сейчас все стали мудрые и спокойные.
Владимир: Иногда бывают болезненные вопросы, которые мы долго не можем решить, но мы стараемся находить компромисс. С годами стало понятно, что мы сильны своей командой, а не по отдельности. Никто даже не хочет заниматься сольной карьерой – не потому, что боятся, просто в группе интересно, она сама себя развивает. Если тебе сегодня лень чего-то делать, подтягиваешься, глядя, как работают остальные. Здоровая конкуренция подхлестывает. А если в группе есть лидер, вокруг него, как правило, болото. Он приходит и всех начинает гонять, чтобы они работали. Они из-под палки что-нибудь делают, иногда не делают.
Максим: В книгах по бизнесу утверждается, что вертикальная система власти себя изживает. Сейчас в моде горизонтальная система, как у нас.
Владимир: Конечно, у нас с Дубининым, может быть, больше авторитета, потому что мы отдали этой группе всю жизнь, а остальные – только половину. В спорных вопросах ребята к нам прислушиваются, но при организации концертов, подготовке альбомов и шоу у нас все работают на общую задачу. Яркие идеи часто рождаются в результате коллективного мозгового штурма. Я сейчас не говорю про музыкальное творчество. Песни пишутся, конечно, индивидуально. Прошли те времена, когда все садились, начинали играть не пойми что и в какой-то момент говорили: о, получилась песня! (смеется) В бардаке ничего не родится.

Звуки.Ru: Во время раскола восьмилетней давности мудрости и терпения вам как раз и не хватило – были взаимные наезды в прессе, вынесение сора из избы и т.д. Сейчас все вроде бы помирились, Валерий Кипелов принимал участие в юбилейных концертах. Вы удовлетворены тем, как в итоге всё сложилось?
Владимир: Каждый, вспоминая свою жизнь, предполагает, что в некоторых моментах поступил бы по-другому, чтобы избежать ошибок. Но если мне придется прожить еще одну жизнь, в которой я буду играть в группе, из которой через 17 лет решит уйти вокалист, я не думаю, что отнесусь к этому тепло и радостно. Мне всегда казалось, что мы должны быть командой до конца. Я преклонялся перед группой Rolling Stones и считал, что мы должны всю жизнь прожить вместе. А когда человек, который прошел с тобой самые трудные периоды, в какой-то момент говорит, что, пожалуй, справится и один, то я не могу это воспринимать иначе как предательство. Естественно, каждый из нас имеет право встать и выйти, крепостных нет. Если меня завтра пригласят в Judas Priest, я тоже сразу попрощаюсь, скажу: “Молодцы, ребята, спасибо, выручили”. Но когда ты отдаешься делу без остатка, а тебя в середине процесса кидают, сложно не относиться к этому с обидой. Основная проблема заключалась в том, что из группы решил уйти вокалист.
Максим: А это основной инструмент в звучании группы. Классические оркестры не возят с собой рояли, эти инструменты есть в каждом концертном зале. Но вот уникальный, узнаваемый инструмент вроде голоса механически заменить нельзя. Если заменить гитариста или барабанщика, никто по большому счету не заметит, потому что звучать всё будет примерно так же.
Владимир: Фронтмен – это лицо группы. Но у него всегда есть соблазн успех команды приписать лично себе.
Максим: У него возникает окружение, которое и твердит: “Посмотри, эти зрители пришли слушать тебя, а не команду”. Это окружение, кстати, потом и выносит сор из избы.
Владимир: Когда из успешной команды уходит инструменталист, всегда есть возможность взять на его место более сильного. Музыкантов много – работы мало. После первого развала в 1986 году мне позвонило пол-Москвы, хотя за год до этого музыкантов приходилось уговаривать к нам прийти. Никто не хотел приходить пробоваться, поэты отказывались писать нам стихи, говорили: да кто вы такие? Зачем нам писать для рок-группы, которую никто не услышит? Музыканты тоже опасались, что будут репетировать два года, а выступать группе так и не разрешат. Зато как только пришел успех, отбоя от желающих нет. К сожалению, вокалиста среди них найти гораздо сложнее, чем инструменталиста.

Звуки.Ru: Сколько вы отводите “Арии” на сцене? 50-летие группы хочется встретить?
Владимир: После 25-летия мы это как раз обсуждали и решили, что обязательно придем на 50-летний юбилей группы. Сядем в ложу, послушаем, как играют наши преемники, потом придем домой и напишем в интернете: “Сет-лист – говно, не то что в наше время”.
Максим: Мы хотим, как “роллинги” – играть до последнего. Может, они и устали друг от друга, но это уже не важно. Может, у новых музыкантов лучше техническое оснащение, новые приемы игры – но и им по кайфу приходить на концерты “роллингов”.
Владимир: У меня на рабочем столе фотография Кейта Ричардса (Keith Richards) в его нынешнем виде. Он там голый по пояс (смеется), крашеные волосы, какие-то напульсники. Но в глазах огонь, а на “телекастере”, как всегда пять струн. 45 лет назад у него струна порвалась, и он выяснил, что без нее играть удобнее. Так и играет. Очень это фото поднимает настроение.

Звуки.Ru: Кейт Ричардс не очень заботится о поддержании своей физической формы, она у него как-то сама собой поддерживается. А Мик Джаггер (Mick Jagger) вроде как наоборот, ходит в спортзал. А у вас как с этим?
Владимир: Каждый занимается каким-то активным видом спорта. Если раньше предпочитали шахматы и книги, то теперь хочется на велосипеде поездить, побегать. Все сели за руль, песни пишут за компьютером, приходится бороться с гиподинамией.
Максим: Еще сцена держит в физической форме. Это она заставляет куда-то пойти позаниматься, чего-то не съесть. Много знакомых музыкантов не ходят в спортзал, но все равно по сравнению со своими сверстниками выглядят моложе.

Звуки.Ru: На гастролях вас еще интересуют какие-то достопримечательности?
Владимир: Мы обычно не интересуемся городами в туристическом смысле. Если есть свободное время, мы отправляемся погулять, но это редко получается. На гастроли мы ездим в основном за эмоциями, получая их от простых вещей: от пыльного автобуса, грязного поезда, от самолетов, в которых страшно.
Чем больше ты летаешь, тем больше теория вероятности работает против тебя. Дома долго сидеть невозможно: неделя-две – и опять тянет в автобус. А гастрольные трудности только помогают дисциплинироваться и сконцентрироваться на своей работе. Раньше мы могли по две ночи не спать и потом все равно более-менее нормально отработать концерт. Теперь уже приходится себя ограничивать. Я думаю, что человек, который вылетит из команды, без этой армейской дисциплины может достаточно быстро опуститься – и внешне, и морально. Оставаясь в коллективе, можно гораздо дольше быть молодым.

Звуки.Ru: Вообще, судя по гастролям, страна меняется? Разница между столицей и провинцией увеличивается?
Владимир: Наоборот, все становится одинаковым. Раньше, отправляясь на гастроли в какой-то город, мы обсуждали, что там, можно купить, например, тостеры, которых больше нигде нет. А сейчас везде примерно одно и то же: выйдя из гостиницы, не всегда можно определить, в каком ты городе.
Максим: Везде есть терминалы оплаты, банки и сетевые АЗС – различия только, может быть, ландшафтные.

Звуки.Ru: А денег на билеты публике везде хватает?
Владимир: Организатор концерта платит нам фиксированную сумму, поэтому нам трудно сказать. Но в кризис концертов было меньше, конечно, и залы заполнялись хуже. Понятно, что в городе, где один неработающий завод, гастроли организовать вообще невозможно: поход на концерт становится серьезным ударом по бюджету. Наши концерты по стране проходят с гораздо меньшим размахом, чем в Москве и Петербурге, и гонорар за концерты в провинции у нас существенно ниже. Были случаи, когда мы играли бесплатно или за копейки, входя в положение организатора: зрители, купившие билеты, ведь не виноваты, поэтому концерты мы не отменяем. А виноваты всегда оказываются музыканты. Войдешь иной раз в интернет, а там письмо: вы почему, подонки, к нам не приехали, мы вас так ждали. А я даже и не знал, что где-то объявили наш концерт, а потом отменили.
Максим: Или вот “традиционные задержки” концертов “Арии”. Выйти попозже просят организаторы, которые думают, что, может, еще кто-то подойдет билет купит. Мы же сидим в гримерке с вымытой шеей и тупо ждем, хотя теоретически можем начать играть сразу после саундчека.
Владимир: Иногда правоохранительные органы ставят на всю толпу один магнит и очень вдумчиво через него пропускают – зрители просто не успевают попасть в зал. Виноваты всегда музыканты, будто мы все это время в ресторане сидели. На самом деле, чем быстрее мы отыграем, тем быстрее поедем в следующий город и, может быть, успеем поспать лишних полчаса.

Звуки.Ru: У музыкантов группы совсем нет сольных амбиций?
Максим: Я считаю, что если есть какие-то идеи, их надо осуществлять, записывать, а не рассказывать о том, что готовишь сольный альбом.
Владимир: Но у нас почти никто сольников не выпускал. Зато каждый может написать песню или поучаствовать в подготовке к шоу. Если бы была диктатура и все бы писал один лидер, тогда, наверно, люди бы были недовольны и пытались выразить себя на стороне. У нас есть возможности для самовыражения – да те же новогодние концерты, когда можно сделать из ряда вон выпадающее, сыграть на экзотическом инструменте или спеть песню в любом стиле. Я, наверно, самый счастливый здесь человек, потому что группа “Ария” на 99% соответствует тому представлению о музыке, которое у меня сложилось в детстве. Все свои идеи мне, как правило, удавалось принести в группу и применить на практике. Даже инструментал “На крыльях ветра”, который, казалось, подходит только для какого-то сольного проекта, оказался уместным в качестве бонуса на сингле. Я обрадовался, что не надо сольный альбом писать.

Звуки.Ru: Просятся ли к вам ученики и есть ли амбиции подготовить себе смену?
Владимир: Просятся постоянно, но я отношусь к этому очень осторожно. Нужно иметь преподавательский талант. Меня иногда просят посмотреть гитаристов. Я говорю: ты неправильно играешь, у тебя здесь мышцы напрягаются. Но когда спрашивают, а как это исправить, я не знаю, что ответить. В общем, для себя я понял, что я не педагог. Кроме того, я не считаю, что у меня есть своя школа игры на гитаре, я сам ничего не изобретал.
Максим: Кроме того, на преподавание нужно время, а с нашим гастрольным графиком нельзя выстроить какую-то оптимальную для учеников периодичность занятий. И я считаю, что обучение может быть исключительно платным, иначе толку не будет. Конечно, бывают случаи, когда человек очень беден, но, как правило, такие люди находят возможность учиться самостоятельно.
Владимир: В том же YouTube сейчас можно найти практически любого гитариста, играющего в любом стиле, можно даже с разбором произведений, которые тебе близки и дороги.
Максим: Если бы в наше время был YouTube! Там ведь даже специально выкладывают упражнения на половинной скорости. Не надо перегонять в редакторы, всё уже есть. Нажимаешь кнопку и учись.
Владимир: При этом надо время от времени показываться педагогу, чтобы он оценил твои успехи. YouTube всем хорош, но он не скажет тебе правду. И скажу крамольную вещь: учителей надо периодически менять, чтобы не превращаться в его копию.
Максим: Я еще помню, что для меня было важно просто постоять и посмотреть, как играет взрослый дядя, опытный барабанщик. Так что нужно ходить на живые концерты. А то сидят люди в интернете и удивляются, что это у них вдохновение никак не идет.