Leonard COHEN  Ты еще крепкий старик, Розенбом!

Пятнадцать лет назад Леонард Коэн (Leonard Cohen) поехал в свое "прощальное" мировое турне. В России уж и не чаяли увидеть великого старца и даже как-то смирились с тем, что Коэн решил завязать с музыкой, ушел в буддийский монастырь, где проводит долгие часы в молитвах и медитациях.
Жив-здоров и слава Богу.

Возвращался Коэн осторожно: сперва два студийных альбома - "Ten New Songs" и "Dear Heather", долгие интервью о том, что "я бы и поехал в тур, но силы не те". А потом вдруг - сумасшедший аншлаг на лондонской О2, неверноятные по энергетике концерты - и гигантский мировой тур. Слова "последний" и "прощальный", конечно же, не произносятся, хотя писатель и журналист Пико Айер (Pico Iyer) в сопроводительном тексте к программке тура написал: "Аллилуйя, говорю я, и пусть все мы (и никто из нас) упокоимся с миром".

Российского зрителя Коэн заставил поволноваться не на шутку: весение концерты отменились из-за проблем со здоровьем. Правда, менеджмент артиста успокаивал, что дело всего лишь в том, что мистер Коэн неудачно потянул спину во время медитации, но, извините, на границе девятого десятка любая медитация уже должна приравниваться к подвигу. Поэтому, если честно, даже заняв место в зале и увидев на экранах стилизованный могендовид, сложенный из двух пересекающихся сердец (именно так выглядит символ нынешнего тура Коэна), как-то до конца не верилось - ожидание чуда подзатянулось.

Песни Коэна, как правило, лучше всего слушаются в определенной обстановке - правда, мало кто открыто признается в том, что слушает его именно так: два человека в закрытом помещении, свет приглушен или вообще погашен, бутылка вина, скорее, наполовину пуста, чем полна, горящая свеча уже начала оплывать... И вот тут-то рука сама собой тянется к клавише "Play" - и начинает звучать Коэн. В фильмах (если их режиссер, конечно, не Эдриан Лайн или Тинто Брасс) на таком моменте обычно следует затемнение.

И вот все те, кто именно так слушал Коэна, заполнили партер, амфитеатр и балкон Кремлевского лворца в надежде на слушание бок о бок с сотнями таких же страждущих. А хитрый Коэн взял и всех обманул. Вы ждали интимности? Ребята, о чем может идти речь? У нас же здесь Большой Концерт!

Но прежде чем начать рассказ собственно о концерте - немного о коэновских подельниках, которые заслуживают внимания не меньшего, чем Сам: саппорт-бэнд у Коэна более, чем достойный. Первую скрипку (вернее, гитару) в нем играет легендарный испанец Хавьер Мас (Javier Mas). Тот, можно сказать, сам напросился к Патриарху: будучи давним фанатом музыканта, Хавьер в 2006 и 2007 году организовал в Барселоне концерты-посвящения Коэну, куда пригласил поучаствовать музыкантов, долгие игравших с маэстро, а также его сына Адама (Adam Cohen). Программа переработанных с применением испанских струнных инструментов получила название "Acords amb Leonard Cohen", CD с ее записью, естественно, попал в руки Самого - так что Хавьер добился поставленной задачи. Отправляясь в тур, Коэн позвонил ему и сообщил, что без Маса в грядущих концертах не обойтись. Хавьер вооружился гитарами, кобзой, лютнями - и занял причитающееся ему на сцене место ошую от Коэна.

Испанский виртуоз несколько потеснил давнего соратника седовласого мудреца - гитариста Боба Метцгера (Bob Metzger), игравшего с Коэном с легендарного тура 1979 года под названием "Field Commander Cohen". Но и Метцгеру находится, где развернуться - альбом 1992 года "The Future" в сет-листе представлен во всей красе, так что гитарные пассажи Метцгера прекрасно сочетаются с акустическими переборами Маса.

еще одна живая легенда заняла место за клавишами. "Музыкант для музыкантов" Нил Ларсен (Neil Larsen), записывавшийся с Джорджем Харрисоном (George Harrison) и The Rolling Stones в группе Коэна на почетном месте. Звук его органа неотделим от общей звуковой палитры, но без скупых, но вместе с тем величественных пассажей Ларсена музыка Коэна была бы не столь полна. Прибавьте к этому великолепную ритм-секцию Роско Бека (Roscoe Beck), который по совместительству является музыкальны руководителем ансамбля Коэна, и Рафаэля Гайоля (Rafael Gayol), которого, помимо музыки объединяет с Коэном и любовь у буддизму и многочасовым медитациям. На духовых у Коэна играет блестящий Дино Сольдо (Dino Soldo), который хоть и сравнительно молод (по сравнению с Коэном вообще молоды все), но успел поиграть и с Рэем Чарльзом (Ray Charles), и с Элтоном Джоном (Elton John), и с Лайонелом Ричи (Lionel Richie)

А вот легендарная Шерон Робинсон, давний соавтор Коэна, сочинившая музыку к помпезному камбэку 2001 года "Ten New Songs", в Москву не приехала. Так что за бэк-вокал отвеал отличный луэт сестер Уэбб (The Webb Sisters). Сестрички, кстати, тоже не из ниоткуда возникли - они работали со Стивом Гэддом (Steve Gadd) и The Verve.
Согласитесь, впечатляющий состав!

Познакомившись с музыкантами, переходим к собственно концерту. Тех, кто застрял в километровой очереди, вытянувшейся вдоль Александровского сада, ждало дикое разочарование. Коэн намерено начинает концерт чуть ли не с главных хитов: музыканты выходят на сцену - и немедленно принимаются за "Dance Me To The End Of Love". Отлично работает звукорежиссер - музыкальное сопровождение отодвигают на задний план, вокал Коэна выводят чуть больше, чем остальных - и начинается мерная, медитативная мелодекламация. Сейчас, в самом начале шоу, Коэн еще не музыкант, не певец - он поэт, слушайте его строчки, внимайте! Хриплый баритон убаюкивает, успокаивает, но это успокоение обманчиво - потому что Метцер пришпоривает гитару и начинается "The Future". Коэн принимает боксерскую стойку: ноги на ширине плеч, чуть ссутулившись, голова опущена ближе к микрофону - он словно игнорирует публику, общаясь и перемигиваясь с музыкантами. Сестренки Уэбб скидывают черные пиджачки и неожиданно проходятся по сцене "колесом". Чуть позже, представляя музыкантов, Коэн съехидничает: "Они не только поют и играют, но еще и отвечают за акробатику".

Двигается Коэн по сцене с удивительной грацией, даже и не верится, что ему уже 76! При этом каждое его движение точно выверено и продуманно: он работает на сцене не столько как певец или сонграйтер, но именно как performer, как актер, если хотите. Вот в апогее "Everybody Knows" он картинно опускается на колени, создавая ложное впечатление, что сил вытягивать ноты уже нет, что ноги подкашиваются, и старец вот-вот рухнет замертво. Но вот Мас начинает перебирать струны во вступлении к лиричнейшей "Chelsea Hotel No.2", и Коэн, как ни в чем не бывало, с легкой полуулыбкой снова подходит к микрофону и пропевает песню ровно так же, как и много лет назад на студийной записи.

Завершает первое отделение Коэн двумя программными песнями с "The Future": "Waiting For The Miracle" и кажущейся бесконечной "Anthem", после которой трогательно представляет всех музыкантов, в прямом смысле снимая шляпу перед каждым из них. "Мы вернемся к вам после короткого антракта", - с улыбкой объявляет Коэн и вдруг снова преображается: вместо мудрого морщинистого старца перед нами возникает шаловливый подросток - Коэн, весело подскакивая на одной ножке, помахивая при этом публике ручкой, удаляется за кулисы.

Те, кто решил подкрепиться бутербродиками и шампанским в буфете КДС, прогадали: из-за гигантских очередей было немудрено пропустить начало второго действия, открывшегося проверенным эстрадным номером "комические куплеты". Коэн выходит на сцену в сопровождении лишь Ларсена и сестер Уэбб, перед ним устанавливают старенький мануал-"самоиграйку", и Коэн начинает паясничать. "Надеюсь, все уже вернулись в зал", - сообщает он, - "потому что я тут кое-что задумал. Я собираюсь спалить эту штуку". Коэн показывает на клавиши и получает первую долю смеха и аплодисментов. Затем, изображая совсем уже старенького и больного человека, Коэн нажимает клавишу воспроизведения ритма... и затягивает "Tower Of Song". Когда же дело доходит до клавишного соло в середине, Коэн наигрывает его одним пальцем, нарочито сосредоточенно вглядываясь в клавиатуру. Отыграв мелодию, он, лукаво улыбаясь, произносит в микрофон: "Спасибо вам за то, что поддержали мою игру", чем вызывает очередной шквал смеха и аплодисментов.

Сразу же после этого Коэну выносят его электроакустический Godin и происходит еще одно преображение: мы видели Коэна-актера, видели Коэна-поэта, видели Коэна-певца. Пришло время Коэна-музыканта. "Suzanne" и "Avalanche" Коэн играет только при поддержке Ларсена за клавишными, при этом он выдает на гитаре такое разгеадо, которым впору потягаться с самим Хавьером Масом.

На финал концерта припасены еще три хита - неизменная "Hallelujah", в которой зрители начинают осторожно подпевать музыканту, при этом зал делает это удивительно интеллигентно, словно боясь перекричать Коэна. Вслед за этим Коэн поет "I'm Your Man" снова по-актерски блестяще отыгрывая весь сюжет песни. На словах "If you wanna farther for your child" он снова опускается на колени и словно гладит по голове невидимого ребенка, на словах "If you want a driver, climb inside" - распахивает "дверь" невидимой машины. Ну и завершается "обязательная программа "Take This Waltz", в которой, игриво пританцовывая, Коэн повторно представляет всех музыкантов.

"Вроде бы все сыграл, что же осталось на бис?" - первая мысль, которая приходит в голову. Но в запасе у Леонарда еще масса хитов. На одном дыхании звучат "So Long, Marianne" и "First We Take Manhattan", которые словно зеркально отражают начало концерта, перекликаясь со стартовыми "Dance Me to the End of Love" и "The Future". "Мы бы рады играть для вас всю ночь!" - восклицает Коэн. - "Но у этого зала есть правила: мы должны заканчивать. И потому давайте представим, что наш бар закрывается, и мы должны исполнить для вас специальную песню...". Где же найти такую "специальную песню", как не на "The Future" - из "Closing Time" Коэн устраивает целую церемонию прощания с московским зрителем, чинно раскланиваясь с залом, галантно обнимая сестричек Уэбб, но при этом давая понять, что на этом все, те, кто ждет "Hey, That's No Way To Say Goodbye" могут даже не надеяться, время вышло...

... На выходе из зала ловишь себя на мысли, что не слышишь привычных после больших концертов обсуждений увиденного. Все зрители молчат, словно громом пораженные, мерно топают в гардероб. Здесь нечего обсуждать - просто хочется пережить этот концерт еще раз. И я спешу домой: надо успеть закрыть дверь, зажечь свечу, наполнить бокал и нажать клавишу "Play". Ощущения этого вечера просто необходимо продлить.