ФЕСТИВАЛЬ  Melt!, день второй: лучше, чем любовь

Второй день Melt! неспешно начинается с французов Jamaika – ничего ямайского, позитивное и необязательное инди. На главной сцене в это время молодой немецкий певец Филипп Пуазель (Philipp Poisel) играет трэвисообразный лиричный софт-рок, довольно попсовый, тексты глупенькие. Сбегаю на часик поспать в палатку и чуть не пропускаю главную интригу фестиваля – группу Hurts. В отличие от большинства музыкантов лайнапа, они играют не час, а полчаса – хотя, конечно, во столько и укладываются все их интернет-хиты. Но и половины их короткого выступления хватило, чтобы сказать – да, весь хайп оправдан. Внешне Hurts похожи, скорее, не на восьмидесятников, а на персонажей сериала "Mad Men" - вокалист в костюме и безупречно белой рубашке - на Питера, а вышедший ему на подмогу бэк-вокалист при бабочке – на очкарика Гарри. Помимо них на сцене, конечно же, Адам Андерсон (Adam Anderson) за синтезатором, еще клавишник и барабанщик. Вживую их синти-поп, холодным оружием бьющий в самое сердце, звучит максимально близко к студийной записи – совершенство формы, до которго доведены их песни, делает отступления излишними. Миллиметровая отточенность жестов Тео Хачкрафта (Teo Hutchkraft), сродни отглаженному воротничку, – аристократичное дирижирование одной рукой, вторая сложена за спиной – отделяет его ото всей пыльной фестивальной суеты, как будто все происходит не здесь и сейчас, а транслируется из интернета, того загадочного места, где мы привыкли видеть этих людей. Спев последней "Better Than Love", Тео бросил публике "Спасибо! Мы – The Smiths" и ушел со сцены. Как по мне, так подобную дерзость они вполне оправдали.

В это время на главной сцене большую и радостную толпу немцев собрал музыкант Дендеманн (Dendemann) – средних лет молодой человек в джинсовом костюме а-ля 80-е, под прямолинейное рок-сопровождение читающий рэп голосом Кая Метова, выдерживать долго это было невозможно, хотя местные говорят, он большой мастер каламбуров.

Darwin Deez - не слышала о них раньше, а эти американцы, оказывается, со своим только что вышедшим альбомом дебютировали на 5 месте английского инди-чарта, и на Melt’e многие им очень рады. Очень странная группа, солист (он же и есть Дарвин Диз) похож на кинокритика Игоря Гулина, остальные участники группы – на персонажей фильмов Кевина Смита – безразмерные футболки, кепки на бок, словом - олдскульные обыватели видеосалонов. Играют милое сонграйтерское инди, в духе раннего Бека, песни хорошие. Но самое интересное – перед каждой новой песни они танцуют – некое подобие уличных танцев начала 80-х, типа верхнего брейка. Танцуют неумело, но в этом свое обаяние: во всяком случае, не пластика, так драматургия у их интермедий отличная, и вчетвером они то ритмически изображают заполнение звукового спектра, то инсценируют некоторое подобие уличных разборок. Видимо, живые выступления – их главное оружие, по самой музыке никак не скажешь, что ее создатели такое вытворяют.

Английского рэпера с живым бэндом Jamie T посмотрела совсем немножко, потому что побежала на The Big Pink. На нем ясно оформилась идея того, насколько четко поточные концертые выступления с точки зрения зрителя проявляют наличие или отсутствие у музыканта хороших песен (именно песен, а не всего остального) - шелуха выветривается из головы молниеносно. Вот у Джейми они есть.

The Big Pink – единственный пока альбом этих лондонских шугейзеров я очень люблю, а концертом не могу сказать, что впечатлена очень сильно. Много звука, много дисторшна – но до мурашек не пробирает. Медленные песни получаются лучше быстрых – которые уже практически просто мощный конвенциональный рок. У невысокого фронтмена замашки стадионного музыканта, что странновато: кажется, с их-то песнями ему больше пошла бы трагическая обреченность. Сыграли новую песню, она оказалась довольно поп, что не плохо; под конец жахнули "Dominos" - вот это, конечно, хит без дураков.

Friendly Fires были хороши: звонкое, танцевальное инди с околоафриканскими ударными (угадайте, к кому опять отсылка), и саксофонными сэмплами – очень задорно, очень фанки, звук сочный и без всяких излишеств, вокалист очень подвижный, сам с удовольствием пляшет, извиваясь игуаной, припадает к пульту, сам стучит на ударных.

Заявленных далее Dirty Projectors к великой досаде заменили на англичан The Futureheads – нате вам вместо чудной птичьей фолк-разноголосицы яркий и крепкий, как свежая кирпичная кладка, рок, слишком быстрый для постпанка, слишком чистый для гаража и панка. Все выступление на одном дыхании, вроде и бодрит, но так же быстро отпускает.

DJ/VJ сет Криса Каннингема (Chris Cunningham), культового клипмейкера, автора „Come to Daddy“ Афекса Твина (Aphex Twin), "Frozen" Мадонны (Madonna) и еще многого прекрасного, должен был быть глубокой ночью, но его поменяли местами с DJ Shadow и вот с главной сцены доносится устрашающий, но не невыносимый эмбиент, звуки вроде выдергиваемых из гнезд проводов и разрезаемых стальных листьев – очень впечатляющие, но все равно кажущиеся только дополнением к видеоряду. Обнаженная негритянка с напряженным телом, которое показывают частями, над ней, как будто совершают насилие, но другой фигуры не показано, только судороги и ощущение боли. Другая обнаженная девушка с разбитым носом смотрит, как на нее наступает обнаженный же мужчина, на несколько секунд над главной площадкой повисает крупный план эрегированного члена. Мужской кулак летит женщине в лицо – она отвечает ему тем же. У них красивые тела и некрасивые лица, от этого еще страшнее. Драка как танец, ответ шовинизму и эмансипации одновременно.

Hercules And Love Affair. Трансвеститы на выезде, фрик-корпоратив, туполобый клубняк – так примерно можно охарактеризовать происходящее на этом выступлении. От эстетского диско студийных записей нет и следа, все квакает и ухает самым пошлым образом. Крупный негр в парике, юбке и при макияже выполняет обязанности Энтони – поет гулким голосом вокальные партии, в том числе их главный хит "Blind" (на нем я, скрипя зубами, ушла), ему подмогой две сходного вида "подружки", задирают юбочки и оголяют накачанные ляжки. Тьфу. (Хотя я предполагала такой исход – все-таки слишком велика была конъюнктурная составляющая этого проекта DFA, вот один балаган и остался, музыкой же решили не заморачиваться).

Глубокой ночью начинает играть DJ Shadow – с места в карьер начиная с довольно бодрого материала. Сочные биты овощерезки, уходящие то в убыстренный ломанный бит, то в струнно-вокальные медляки ("Redeemed"), но несмотря на все поползновения к танцу, спать уже хочется нещадно.

Перед сном немножко посмотрела на довольно именитых у себя немцев Die Sterne, относящихся к так называемому року Гамбургской школы. Основные достижения у них пришлись на 90-е, сейчас это взрослый, но не зашоренный рок с интересными мелодическими находками, (тексты неглупые, если вслушаться - наконец-то!), но при этом вполне форматный, иногда до скучноты. Вообще, немецкая сцена в значительной части оставила впечатление такой местечковой провинциальности – что есть и у нашего передового (поп-)рока (в сильно большей степени), если смотреть на него со стороны. И это, скорее, жалковато смотрится, чем колоритно-обаятельно.