ФЕСТИВАЛЬ  Roskilde 2010: Юбилей в городе викингов

Две круглые даты – хорошую и плохую - отметил в начале июля самый крупный скандинавский фестиваль Роскильде. Юбилей приятный: в этом году датскому хэппенингу, как и британскому собрату Glastonbury, исполнилось 40 лет. Годовщина печальная: ровно 10 лет назад на Роскильде, во время концерта Pearl Jam, в давке погибли 9 человек. В память о жертвах на открытии фестиваля 1 июля посол доброй рок-н-ролльной воли Патти Смит (Patti Smith) произнесла небольшую речь и бросила со сцены 9 роз, а на территории пыльного праздника были посажены 9 деревьев.

Фестиваль в "танцующем городе" викингов был распродан за пару недель до старта. Народ (по подсчетам организаторов, 120 000 человек) оперативно отреагировал на отличный лайн-ап: 150 групп и исполнителей, от малоизвестных местных дебютантов до двух мощных эксклюзивов – Gorillaz в первый день фестиваля и Принса (Prince) на закрытии. Бэнд под руководством Дэймона Элбарна (Damon Albarn) нечасто появляется на фестивалях в полном составе – традиционно по Европе "чешет" фантомная версия Gorillaz Soundsystem, и выступления проходят без участия главного персонажа. Что же до Артиста, снова известного под именем Принс, то Роскильде – одна немногих европейских дат в нынешнем гастрольном графике суперзвезды.

К сожалению, в этом году упразднили две сцены – средней вместимости "Асторию" (Astoria) и маленькую Lounge-площадку. Так что в расписании фестиваля появились небольшие пробелы, которые, впрочем, можно было употребить на отдых и перекус, а также всякие веселые занятия. Ведь праздник дружбы народов в первой столице Дании славен не только музыкальным ассортиментом, но и околофестивальным антуражем: фрики и флаги, бассейн и качели, шумные акустические инсталляции, сооруженные из ванной и фенов, сумасшедшие скульптуры, кино-показы, не говоря уже про знаменитый "Голый забег" на территории кэмпинга. И все же объединяющим началом остается музыка, к ней и обратимся.

День первый, самый короткий

Очередное путешествие по фестивалю решаю начать с концерта норвежских адептов Sonic Youth, милейшей нойз-роковой группы Serena-Maneesh (ударение на последний слог). Квинтетом заправляют брат и сестра Эмиле и Хилма Николайсен (Emile & Hilma Nikolajsen). Он – вешает на микрофон какой-то драный платок, на лоб повязывает тряпье, будто готовится показать пару приемов кун-фу. Она – крашеная в блонд брюнетка-басистка. Вместе они – длинными ногами, как пьяные циркули, чертят по сцене хаотичные фигуры. Начинают и заканчивают выступление умопомрачительными инструментальными композициями – словно ваяя торт "Наполеон", наслаивают жирные риффы и впадают в транс, забирая в шумный трип восторженных зрителей. Аудитория послушно поет “happy birthday”, как только Эмиле провозглашает: "У моей сестренки сегодня день рождения, ей 21!". Песни с вокалом брата Николайсена в живом исполнении не так интересны, как абстрактные шаманские пляски у стены звука, но Эмиле берет народ нездоровым энтузиазмом. В конце концов, норвежец, похожий на корейского экстремиста, не хочет уходить со сцены, прыгает в зал – поближе к двум фрикам в костюмах крокодилов, и в эпилоге ползает по усилителю, выкручивая фидбэк, пока организаторы аккуратно включают фонограмму.

Датские поп-экспериментаторы Efterklang заметно проигрывают самим себе двухлетней давности. В этом году мастера захватывающих мелодий, инкрустированных с симфоническим шиком, выпустили самый дурной альбом в дискографии “Magic Chairs”. И концерты у жителей Копенгагена под стать: Efterklang будто поблекли, пооблезли. Нет, духовая секция все так же будоражит зрителя; и этот почти математический пунктир барабана – музыка у датчан выпуклая, как упаковочная пузырчатая пленка, ноты акцентированы, будто вишенки на пироге. И все же нет того задора, пафосного перфоманса с вычурными костюмами, как на Роскильде в 2008 году.

А вот концерт нью-йоркских диско-панко-фанко-краут-пионеров LCD Soundsystem, напротив, возбуждает приятное дежа вю. Как и в 2007 на Роскильде, бессменный лидер Джеймс Мерфи (James Murphy), сам в белом, поет “Daft Punk Is Playing at My House” и “Tribulations”, мечется между микрофоном и дополнительной ударной установкой – берет визгливые ноты и выколачивает сумасшедший ритм, сводя с ума тугую толпу. Мерфи, кажется, сам не ожидал такого бешеного отклика со стороны зрителей, хвалит датчан за энтузиазм. На новом альбоме, который Мерфи провозгласил "возможно, последним", LCD Soundsystem почему-то не настаивают – играют разве что программную песню “Drunk Girls”, ну и “Pow Pow” до кучи. В углу сцены висит табло с часами, а рядом листок бумаги с цифрами "21-30" - таким образом, упоительная анархо-дискотека продолжается больше часа.

Концерт мультипликационных персонажей Gorillaz становится логичным продолжением. Шоу задерживают на полчаса, но ожидание стоит того. В сказочном мире Дэймона Элбарна все, как в серьезном оркестре: духоподъемная секция труб и тромбонов, струнный отдел, шлейф вокалистов – десятки людей на сцене. Звездного гостя, подобно Лу Риду (Lou Reed) на Гласто, в роскильдском составе коллектива не наблюдается, но аттракцион под названием “Gorillaz” от этого нисколько не меркнет. Музыканты одеты в «морском» стиле: капитанские фуражки, тельняшки. С тех пор, как Gorillaz прекратили скрываться за нарисованными персонажами и стали сложно аранжированным театром людей, шоу превратилось в эдакое стадионное варьете, где большой экран с трансляцией мультфильмов играет третьестепенную роль. Элбарн с улыбкой чеширского кота выстукивает на клавишах простенькую мелодию – и электризует толпу; или тискает за плечи вокалисток; или машет большим белым флагом над двумя чернокожими MC в процессе исполнения композиции, соответственно, “White Flag”. На бис Gorillaz, хором вместе с тысячами фестивальщиков, поют “Feel Good, Inc.” и “Clint Eastwood”. Элбарну достаточно изобразить на мелодике настырный мотив, и все бесятся, как в первый раз: “I ain’t happy, I’m feeling glad”. Триумфальное завершение первого дня Роскильде.

День второй: этно, детка!

Пятничную программу фестиваля начинаю с обеденной пати под управлением трио медведей. Группа называется Teddybears, и знаменита она, главным образом, песней “Punkrocker”, которую спел сам Игги Поп (Iggy Pop) и которая несколько лет назад звучала в рекламе кадиллака. Шоу у шведских медведей – на пятерку. Элементы, правда, стырены с миру по нитке. Так, все участники коллектива, кроме двух симметричных барабанщиков и двух основательных, как охранники в казино, вокалистов, скрываются за масками медведей – на ум сразу приходят ассоциации с The Residents. С публикой Teddybears общаются через роботический модулятор голоса, совсем как французы Air. А вот музыка у шведов – на троечку: скудный безынтересный электро-поп, без души и цепкой ноты. Тем не менее, на Роскильде медведей встречают, как родных – люди скачут и подпевают. В апофеозе дискотеки один из участников группы выходит в голове медведя, стилизованной под диско-шар, и выдает гитарное соло. А на бис Teddybears неохотно исполняют пресловутого "Панк-рокера", и в кульминации мы наблюдаем залпы серебристых бумажек, беспроигрышный трюк. Совсем как во время концерта Fischerspooner на фестивале Coachella.

Малийские блюзмены Tinariwen в свое время стали "первыми туарегами с электрогитарами", апогей глобализации. Как и прошлогодние Amadou & Mariam (тоже родом из песков Сахары), Tinariwen, в свежих этнических одеждах, странно, неуместно смотрятся на большой европейской сцене. Фронтмен, если можно так выразиться, группы Ибрагим Аг Альхабиб (Ibrahim Ag Alhabib) выглядит то ли встревоженным, то ли опечаленным – по лицу будто ползут невидимые миру слезы родины. Структура пустынных блюзов однообразна: Ибрагим поет строчку, две или три, и бэк-вокалисты подхватывают, повторяют рефреном, будто зачарованные. Всяческих африканских формаций в этом году на Роскильде полно, но Tinariwen среди них – короли.

Новая надежда Манчестера, аккуратные дэнс-рокеры Delphic, в белых рубашках, напоминают Kraftwerk и Coldplay одновременно. В сухом остатке получаем техно-бит и рок-угар. Несмотря на то, что количество "живых" инструментов (струны и барабаны) превалирует, звук остается синтетическим, как капроновые колготки. Отличное выступление.

Продолжаю отплясывать под норвежцев Casiokids. Музыка соответствует названию группы: незамутненный ребяческий поп, валяние дурака на клавишах. Концерт напоминает шоу датчан Oh No Ono трехлетней давности все на той же сцене Одеон (Odeon): как и тогда, в зал летят разноцветные надувные шары, а на финальную песню “Fot I Hose” выбегает группа поддержки в костюмах мартышек и каких-то сумасшедших скандинавских матрешек. На сцене происходят массовые братания и обнимашки, а многочисленные поклонники буйствуют и просят продолжения.

Суровые американские дядьки Wooden Shjips вызывают к жизни дух Джими Хендрикса (Jimi Hendrix) и немецкой краут-роковой команды Neu!. Повторяющиеся, эллиптические-эпилептические фигуры "вживую" можно потреблять разве что под псилоцибами. Синтезатор, для пущего эффекта, укутан в фольгу – будто колпак против пришельцев или обертка для жареной индейки. (в прошлом году по пути на концерт Wooden Shjips на испанском фестивале Primavera Sound я встретила Джарвиса Кокера (Jarvis Cocker), и это, как ни странно, была не галлюцинация) Будто родом из шестидесятых, длинноволосые мужики нарезают сухие шматы густопсового рока. Alice in Chains на соседней сцене проигнорированы не зря.

Балканские ритмы в этом году на Роскильде пользуются ажиотажным спросом – эдакий новый этнический тренд фестиваля: сначала датчане сходят с ума по оркестру Бобана и Марко Марковича (Boban I Marko Markovic Orkestar), а на следующую ночь многотысячным хором вторят "сигнализация, сигнализация" Шантелю (Shantel) и его Bucovina Club Orkestar. Причем если дружественное русское ухо выцепляет до боли знакомые цыганские "умцы", то скандинавы прутся, скорее, по экзотике происходящего. Отец и сын Бобан и Марко, солируя в оркестре имени себя на трубе и тромбоне, исполняют песни про "виски и кока-колу", перепевают залихвацкие композиции из репертуара Горана Бреговича (Goran Bregovic) “Mesecina” и “Kalashnikov”. Заставляют аудиторию то приседать, то подпевать – и когда зал не может остановиться, аплодируют чутким датчанам, аккомпанируют спонтанному хору, а Марко еще и бит-боксинг импровизирует на радость всем. Господа российские промоутеры! Хватит уже каждый год таскать к нам Бреговича с Кустрицей, обратите внимание на более актуальные имена.

"Японские Battles", девичье трио Nisennenmondai в прошлом году выпустили альбом, который состоит из единственной композиции длиной в 35 минут. На Роскильде японки играют вещи лишь чуть покороче. Молчаливые и неутомимые, они являют странное зрелище: под диско-шаром нарезают репетитивный энергичный краут-рок. Сумасшедшая барабанщица достойна отдельного упоминания. Так что упоминаю.

Британский ди-джей и продюсер Жиль Петерсон (Gilles Peterson) совместно с кубинским пианистом Роберто Фонсека (Roberto Fonseca) на сцене Cosmopol устраивают ликбез по "культуре Гаваны". Бесстрашный культрегер Петерсон скромно надзирает над обширным бэндом при помощи своего лэптопа в углу, и обильно комментирует все происходящее на сцене. Звучат латино и афро-джаз, в зале расслабленная атмосфера, прекрасная вокалистка уводит нас в мир Эрнесто Хэмингуэя.

В это время на большой сцене Orange все готово к появлению супер-группы Them Crooked Vultures. В составе: Джон Пол Джонс (John Paul Jones) на басу, Дэйв Грол (Dave Grohl) на ударных; ну и Джош Хомм (Josh Homme) заправляет. Кроме того, на сцене наблюдаю четвертого, неизвестного мне участника – колоритного гитариста, похожего на Стаса Борецкого. Мужики играют прямолинейный безыскусный хард-рок, и создается ощущение, будто им скучно от самих себя – Джон Пол Джонс брезгливо кривит губы, и только Дэйв Грол с видимым рвением колотит позади.

Энергичные американские нойз-рокеры Health учиняют дестрой и раздрай на маленькой сцене Pavilion – разряды электричества в ногах. Внимание зрителей приковано к одному из участников, гитаристу Джону: он и правда похож на Киану Ривза (Keanu Reeves), как остроумно отмечено на майспейсе группы. Джон то в бешеном темпе трясет шикарными патлами цвета воронова крыла, то, перетыкая провода, ползает по сцене, как девочка Самара из фильма ужасов.

"Привет, я Брайан, а это Дэвид, мы группа Japandroids из Ванкувера, Канада, и сейчас сыграем песню “The Boys Are Leaving Town”", - репертуар и сценические приемы шумного дуэта не отличаются разнообразием. Неделей ранее в клубе "Танцы" в моем родном Санкт-Петербурге гитарист и барабанщик говорили ровно те же слова и делали аналогичные кульбиты. Даже красную ветрозащиту на микрофон знакомую притащили. В ходе потного концерта датчане вдруг решают повторить прошлогоднюю фишку и начинают скандировать “fuck Nephew” (своего рода местные ДДТ в это время выступают на главной сцене Orange). Барабанщик Дэйв настораживается, прислушивается и затем замечает: "Не понимаю, о чем вы". Ему же лучше.

Из-за этим самых Nephew, кстати, я едва не ошиблась дискотекой. Проходя мимо Оранжа к площадке Arena, где датские электронщики Den Sorte Skole играют песни по предварительным заявкам зрителей, слышу знакомое “Where’s Your Hand at” Basement Jaxx. Неужели юбилейный дискач перенесли на большую сцену? Однако оказывается, что бодрый хит вкрался в репертуар "датских ДДТ". А выступление мастеров вертушек Den Sorte Skole, и правда, лучше бы передислоцировали: у Арены – аншлаг, биток. Ди-джеи миксуют фрагменты песен тех коллективов, которые когда-либо принимали участие в фестивале – квинтэссенция сорокалетней истории Роскильде. В данный момент звучат “The Robots” Kraftwerk, затем шестеро у руля виртуозно нанизывают на регги балканский мотив, а потом и вовсе сэмпл из Chemical Brothers. Прекрасный финал пятничного вечера.

День третий: дивные девы

"Датскую тему" продолжаю уже в субботу просмотром местных звезд The Asteroids Galaxy Tour. На сцене – семеро музыкантов, почти половина состава – духовая секция, два саксофона и труба; барабаны установлены в профиль, а заправляет действом певица Метте Линдберг (Mette Lindberg). Панкующая бэби-долл в розовом – раскованная, задорная, что твоя Лили Аллен (Lily Allen). Прирожденная актриса. Таким образом, на сцене происходит эдакий салонный праздник. Отличный ансамбль и достойное пополнение в галерее поющих дам Роскильде.

А вот Патти Смит (Patti Smith) в характерных круглых очочках похожа, скорее, на Оззи Осборна (Ozzy Osbourne). На просторной площадке перед сценой Orange – всеобщий хипповый ланч: люди сидя и лежа внимают Королеве рока. Вторым номером Патти исполняет трагичную историю девушки-самоубийцы “Redondo Beach”, которую так здорово в свое время перепел Моррисси (Morrissey). Затем достает винтажный фотоаппарат и снимает толпу со словами “I’m your paparazzi!”. Музыканты начинают наигрывать неправильное вступление, Патти их останавливает и затем объясняет публике: "Это не та песня! То есть “не тех песен” вообще-то не бывает…". В свою очередь, перепевает тоскливую “Play with Fire” Rolling Stones. Следующим номером – “Space Monkey”.

Покидать смешную и трогательную Патти Смит жаль, но на соседней сцене уже играют кумиры всея студенчества Vampire Weekend. В этом году у жизнерадостных американцев вышел второй альбом “Contra”, и таким образом группа с лихвой расплатилась по всем кредитам доверия, выданным публикой и критиками после оглушительного дебюта в 2008. Я наблюдаю Vampire Weekend на сцене в третий раз за эти пару лет и могу с уверенностью сказать, что фронтмен Эзра Кениг (Ezra Koenig) чувствует себя все смелее в общении с публикой. Эзра похож на пухлощекого подростка из хорошей семьи, в футболке с логотипом "колы" (упс, product placement) и коротких штанах. На заднике сцены – гигантское женское лицо с обложки последнего альбома группы, время от времени глаза картонной девицы загораются то холодным голубым, то дьявольским красным светом. Vampire Weekend играют примерно поровну песен с обеих пластинок, изредка повторяя знакомые по былым концертам трюки: например, как и на финском фестивале Flow в прошлом году, заставляют аудиторию подпевать в “One (Blake’s Got a New Face)”. Надо заметить, датчане справляются гораздо лучше обитателей Суоми.

Соотечественники Vampire Weekend, группа Beach House из штата Мэрилэнд производит куда менее радужное впечатление. Разморенный, благообразный дрим-поп с маскулинным вокалом француженки Виктории Легран (Victoria Legrand) не столько чарует, сколько усыпляет. Музыка, будто принесенная с моря теплым бризом, явно не вписывается в контекст рок-фестиваля.

Норвежский дуэт электронщика Lindstrøm и смуглокожей дивы Christabelle на сайте Роскильде сравнивают с тандемом Джорджио Мородера (Giorgio Moroder) и Донны Саммер (Donna Summer). Современная версия легендарной пары играет спейс-диско со стервозным вокалом, и музыка эта категорически не пользуется популярностью на Роскильде. Несмотря на это, сексуальная длинноногая Кристабелль как-то неискренне и неуместно заигрывает с аудиторией. Выглядит при этом дурой набитой – еще и последних рейверов с танцпола распугивает. Глупый показной смех – и вот уже Кристабелль обнимает плюшевую обезьяну, ласково приговаривая "Bubbles, Bubbles"; или висит на шее у невесть откуда очутившегося на сцене мужика. Линдстрем, норвежский денди в белом, взирает на мероприятия с иронической ухмылкой из-под своих электроклавиш, подпевает Кристабелль в вокодер. И, кажется, все его устраивает. Еще бы, недавняя пластинка с таким актуальным названием “Real Life Is No Cool” у этого странного дуэта – обалденная.

С Оранжа уже гремит на весь фестиваль заповедный вагнерианский хард-рок в исполнении Muse. Противный хмырь, одетый в какой-то серебристый костюм а ля диско-шар, являет собой воплощенный кошмар пленника Гуантанамо. Выдерживаю ровно две песни, уж простите.

К главной шведской поп-сенсации последних лет Robyn не пробиться. Нахохлившаяся блондинка Робин внешне больше всего похожа на Pink, а музыка у нее – как если бы Peaches стала делать каверы на Aqua, такое мягкое эротичное хулиганство. Звучат “Fembot” и “Cry When You Get Older”, на этом дышать в толкучке под сценой становится решительно невозможно.

Преподаватель йоги из Америки, дядька Gonjasufi недавно выпустил прекрасный дебютный альбом, который в ежедневнике The Guardian назвали "одной из самых странных и эклектичных записей года". На пластинке наблюдаем плавный микс жанров – хип-хоп, рок, даун-темпо – и все это в густом психоделическом соусе. Вживую ожидала увидеть целый бэнд, но на сцене резвятся всего два дредастых чувака. Один запускает даб-фонограмму с макбука; и собственно Gonjasufi что-то там невнятное под нее читает. Возмутительная бесстыдная халтура.

Любимцы хипстерской библии Pitchfork на Роскильде, в отличие от барселонского фестиваля Primavera Sound, собирают не так много публики, и еще одно доказательство тому – Titus Andronicus, которые фигачат мимо нот самую искреннюю американу. В составе группы – пять человек, в том числе улыбчивая и подвижная гитаристка-скрипачка Эмми Кляйн (Amy Klein), а также бодрый бородач Патрик Стиклс (Patrick Stickles). Страдающий и блеющий вокал Патрика сильно напоминает Конора Оберста (Conor Oberst) из Bright Eyes. Играют Titus Andronicus депрессивный паб-панк – публике весело, над аудиторией развевается флаг с логотипом продукции Волжского автомобильного завода. Не мой, честное слово.

Бывший немецкий техно-диджей Шантель (Shantel) похож то ли на пациента психиатрической больницы, то ли на Кузьмича из "Особенностей национальной рыбалки". За его спиной – Bucovina Club Orkestar, проще говоря – табор с колоритным барабанщиком, напоминающим зажиточного крупье. Вся эта "цыганочка с выходом" играет эдакое Gogol Bordello от попсы голимой, педалируя лозунг “Disko Partizani”, который радостно скандирует густая толпа. Избавиться от мотивов-паразитов трудно и спустя пару дней после концерта: в голове крутятся то "сигнализация, сигнализация", то “я-беда-беда, ю-бу-бу-бу-бой / I wanna be your disko boy”.

День четвертый: Принц

Приятным продолжением позапрошлогоднего эксперимента с выступлением симфонического оркестра Тиволи на рок-фестивале в Роскильде становится дневной концерт легендарного композитора, аранжировщика, певца и продюсера Ван Дайк Паркса (Van Dyke Parks). Седой как лунь Паркс к своим 67 годам успел посотрудничать с целой оравой прославленных музыкантов, от The Beach Boys и The Byrds до Джоанны Ньюсом (Joanna Newsom) и Scissor Sisters. На сцене Арена дед сидит за фортепьяно в обрамлении широкомасштабного оркестра, который слева замыкается арфой; в авангарде старательно солирует певица в голубом; а в тылу расположилось скрипичное подкрепление в лице Датского национального юношеского ансамбля. Мы наблюдаем мировую премьеру некого латиноамериканского проекта Паркса, о котором композитор, если верить его витиеватым конферансам, мечтал больше сорока лет.

Полную противоположность ортодоксальному оркестру нахожу на сцене Cosmopol, где уже выступают Мурзилки International из Кейптауна, трио Die Antwoord. Заправляет трэш-дискотекой низкорослая блондинка Yo-Landi, эдакая панкующая лолитка; солирует высоченный “MC” Ninja в трусах с логотипом альбома “Dark Side of the Moon” Pink Floyd; а позади комичной парочки над лэбтопом склонился DJ Hi-Tek в зловещей маске. Пародийный, нехитро сляпанный хип-хоп в исполнении белокожих южноафриканских гопников безусловно дурновкусен, но публике весело ничуть не меньше, чем вчера ночью на концерте Шантеля.

Всю истошную музыку на Роскильде сегодня поставили в обеденное время. Вот и британские ветераны Motörhead под руководством старого пирата Лемми Килмистера (Lemmy Kilmister) появляются на большой сцене в 14-30. Эдакий цельнометаллический лаунж: мамы с детьми машут "козами", а Лемми поощряет толпу – мол, "хотите громче? тогда поднимите обе руки!".

Корейская драм-машина Dulsori поражает воображение: датчане на время позабыли про любимую балканщину и упиваются древним азиатским искусством. 7 человек, в том числе хрупкие с виду девушки, яростно выколачивают ритм из разнообразных барабанов, барабанчиков и барабанищ, и будто тени мудрых предков пролетают над сценой. Жилистые накачанные руки музыкантов наводят на подозрения о многих и многих часах тренировок. Концерт Dulsori – настоящий интерактивный спектакль, с плясками, переодеванием, вовлечением публики в действо. Музыканты солируют по очереди, и не только на перкуссионных инструментах, но и на загадочных струнно-духовых этнических поделках. Главной звездой шоу становится певица: кореянка в национальной одежде ведет себя, как настоящая рок-звезда. По окончании захватывающего действа аудитория нетерпеливо требует продолжения, и получает добавку. Потрясающий (во всех смыслах) концерт.

Дабстеп с женским лицом, протеже Kode9 и новая удача его лейбла Hyperdub девица-Ikonika флегматично и отстраненно взирает на немногочисленную публику с высоты ди-джейской трибуны. Рядом отирается подружка Cooly G, ее роль в этом унылом хэппенинге и вовсе не ясна.

Мои фавориты, американские мизантропы The National начинают концерт с анти-гимна взросления “Mistaken for Strangers”. Недавно выходцы из штата Огайо записали новый альбом “High Violet” – комплект мизерабельных интеллектуальных песен про топографию и агорафобию. Часть композиций, в том числе программная “Bloodbuzz Ohio”, звучит на концерте. Но The National не настаивают на свежем репертуаре, играют и политическую колыбельную “Fake Empire” с обязательным солированием близнецов Аарона и Брайса Десснеров (Aaron and Bryce Dessner) – гитары вверх, перпендикуляром – в эпичном конце. И относительно старенькую композицию “Abel”, в начале которой вокалист Мэтт Бернингер (Matt Berninger) сигает в толпу и так и поет "из народа" до последнего куплета. И “Mr.November”, которую The National пост-фактум сомнительным образом связали с предвыборной компанией Барака Обамы (Barak Obama), - в конце у Мэтта случается натуральная истерика, и он неистово колотит по сцене микрофонной стойкой. Обладатель спокойного философичного баритона, Бернингер вообще часто устраивает приступы ярости. Он шатается по сцене, будто пьяный, импульсивно отталкивает микрофон и кричит неслышные залу слова себе под ноги. Прочий бэнд флегматично аккомпанирует безумию фронтмена. В "живом" составе группы замечаю новинку – духовую мини-секцию из двух трубачей. А на последней песне из-за кулис появляется еще один гитарист, и в финале исчезает за занавесом, безымянный. В конце The National призывают всех идти на концерт Pavement: "Если бы не они, нас бы тут не было. Хотя нет, но мы бы были дерьмовой группой, если бы не они".

И все равно на реюнион американских кумиров 90-х приходит поглазеть гораздо меньше народу, чем на The National. И поделом: по сравнению с ярким, бойким выступлением Pavement месяцем ранее на фестивале Primavera Sound, явление на Роскильде – утомленное и высокомерное. И нет уже увлекательной вереницы более или менее "звездных" аккомпаниаторов, как в Барселоне, - в ассортименте только знакомые кульбиты долговязого Стивена Малкмуса (Stephen Malkmus): гитара над головой, полежать на сцене.

Обязательный пункт программы каждого уважающего себя посетителя Роскильде – большой финальный концерт. На этот раз с хедлайнером нам чрезвычайно повезло: на большой сцене Orange выступает сам Prince, и весь фестиваль пришел к десяти вечера сюда (а больше нигде ничего и не играет). Мы-то явились – а Самого как-то не наблюдается. Зато на сцене уже красуется большое серебряное сердце, и с экранов нам транслируют просьбу Артиста: мол, уважьте – не фотографируйте, пожалуйста. Размечтался. По очереди на сцене появляются участники кордебалета Звезды и пытаются разогреть аудиторию, которая и так пребывает в неистовом нетерпении. Наконец, пока техники еще починяют последние элементы шоу, выбегает и сам Принс – гламурный карла пятидесяти двух лет от роду в рубашке с принтом собственного силуэта и… буквально берет толпу. Я была на многих концертах в своей жизни, но такого энергичного высококлассного действа не видела никогда – куда там Мадонне (Madonna), все ее номера не стоят одной “I Like Funky Music”, которую хором поет многотысячная толпа. Принс ведет себя, как прирожденный Бог, и зал покоряется любой его прихоти: "Я не остановлюсь, пока каждый не будет петь!". Иногда Артист снисходит до пожеланий публики, спрашивает: "Вы хотите быстро или медленно?" ("мы хотим Лемми", - басит позади меня суровый фанат Motörhead, невесть как затесавшийся в ряды танцующих. но его никто не поддерживает). Дуплетом звучат проникновенные “Nothing Compares 2 U” и “Purple Rain”. Принс три раза (!!!) выходит на бис. Концерт-эпоха длится почти два часа.

…После полуночи под сценой Оранж слышен хруст тысяч пластиковых стаканчиков из-под воды, на которые наступают фестивальщики по пути в кемпинг и далее домой. До свидания, юбилейный Роскильде. Увидимся в 2011.