Leonard COHEN  Снова всех обмануть

21 сентября исполнилось 75 лет Леонарду Коэну (Leonard Cohen). Далеко не все культовые фигуры рока дожили до такого возраста; те, кто дожил, как правило, на сцену уже не выходят, а Коэн продолжает покорять залы.

Гастрольный тур Коэна поражает воображение масштабами – не только традиционные центры европейской музыки вроде Лондона и Барселоны, но и Братислава, Прага, Белград, Будапешт… Неизвестно, находится ли концертный рынок в Сербии в лучшем состоянии, чем у нас, однако в Белграде Коэн отыграл, а в Москве – увы.
В итоге из всех удобных городов самым подходящим для того посещения концерта великого ветерана оказалась Прага. Тур, как я уже сказал, был масштабным, поэтому концерт прошел в хорошо знакомой любителям хоккея гигантской O2-Arena. При этом с аншлагом никаких проблем не возникло. В смысле, он состоялся.

Вызывая светлую ностальгию поклонников, Леонард Коэн уже давно не выступает под акустическую гитару в небольших клубах, а даёт гигантские стадионные шоу. Не думаю, что стоит об этом жалеть – по крайней мере, учитывая тот факт, что музыкант вообще играет в таком возрасте. Но такой подход требует основательности, и с Коэном на сцену вышел десяток музыкантов.
Второй главной звездой концерта стал испанец Хавьер Мас (Javier Mas), который выделывал такие вещи на гитарах и других разнообразных струнных инструментах, что порой удостаивался оваций зала посреди композиции. На бас-гитаре играл Роско Бек (Roscoe Beck), на клавиши встал Нил Ларсен (Neil Larsen), барабанил Рафаэль Гайоль (Rafael Gayol), Дино Сольдо (Dino Soldo) взял на себя духовые, на электрической гитаре играл Боб Метцгер (Bob Metzger). За женский вокал отвечала давний друг и соавтор маэстро - трепетная Шэрон Робинсон (Sharon Robinson), а подпевки и акробатика остались за симпатичными сестрами Уэбб (Webb Sisters).

Коэн отлично блюдет стиль: музыканты одеты дорого и чрезвычайно элегантно, в костюмы и шляпы. Когда смотришь на них, думаешь о Нью-Йорке даже не 60-х, а, наверное, 30-х: гангстеры, сухой закон, Ниро Вульф, Арчи Гудвин... Прием искусственного "устаревания" срабатывает, когда визуальная часть вступает в реакцию с музыкой. Вызывало уважение и то, что многим музыкантам в составе было под 60 – Коэн не стал делать ставку на молодость и технику, а пригласил проверенных соратников, дав тем возможность тоже поучаствовать в таком грандиозном мировом турне.

Весь концерт Коэн хитрил и валял дурака. Казалось, что он знает секреты, которых не знает никто в зале, и готов ими делиться.
Начал он пафосно: с прекрасно известных каждому хитов "Dance me to the end of love", "The Future", "Everybody knows". Коэн пел их, стоя на коленях, с трудом вытягивая ноты, иногда просто произносил текст – и блестяще создал у зала впечатление, что великий старик уже не может петь, но очень старается, изо всех сил старается, прощается со зрителями... И зал сопереживал, и мурашки шли по коже (хотя лично я совершенно не склонен к такого рода эмоциям – но вот же, не мог сдержаться).

Через несколько песен, на пике напряжения, Коэн неожиданно вскочил, сделал несколько бодрых танцевальных па, которые и мне-то вряд ли под силу (а я моложе); музыканты заиграли что-то расслабленное и Коэн с довольным лицом начал весело петь свои ранние песни, совершенно не напрягаясь и создавая уже другую магию – лёгкую и воздушную.
Примерно через час двадцать после "Waiting for the miracle" Коэн начал представлять музыкантов. Подумалось: "Да, недолго отыграли, и многих песен не было, но зато хорошо и качественно – зачем дольше мучить пожилого человека"? Однако Коэн не попрощался, а объявил антракт.

А после антракта устроил второе отделение - еще сильнее, чем первое. В нем он уже не устраивал глобальных драматургических шуточек, пел своим хриплым голосом вперемешку и старые, и относительно новые песни, и казалось, что за простыми, в общем-то, словами текстов скрывается какое-то удивительное знание, которым Коэн готов поделиться с каждым – пусть только кто-нибудь поймёт.

Конечно, он все-таки уставал. Но паузы делались мастерски – то Хавьер Мас устроит шоу, то споёт песенку своим потрясающим голосом соавтор многих хитов Леонарда Шэрон Робинсон.
Чтобы компенсировать такие паузы, в паре песен Коэн взял огонь на себя и пел только под акустическую гитару, как бы говоря: "Мы и так можем; все равно, как играть".

На бис было сыграно композиций 6. В этот вечер Коэн спел всё, что только можно было придумать: и "Suzanne", и "In my secret life" (на мой взгляд, это была лучшая песня концерта –сказывалась, что она относительно новая, и Коэну в большей степени важны именно эти мысли, к которым он пришёл на данной стадии своего развития), и "Lover Lover Lover", и "Partisan", и, конечно, "First We Take Manhattan", и "Sisters of Mercy", и "Hallelujah", и "Famous Blue Raincoat", и много чего еще. Очень выделялась и десятиминутная версия Who by Fire, интерпретация Коэном древнееврейского гимна, которую какими-то совершенно нечеловеческими проигрышами на различных струнных инструментах обрамлял Мас.

После 6 песен на бис и 3,5 часов после начала концерта Коэн попрощался небольшой речью, в которой сказал, что не знает, вернется ли еще в прекрасный город Прагу, но он сказал ему, все, что хотел. Впрочем, если вернётся, то скажет еще раз, потому что иначе нельзя.

Пока мы расходились, Коэн наверняка уже начал собираться, чтобы через день в Будапеште (и откуда силы!) снова всех обмануть и заставить восторгаться.
Поэт, писатель, композитор, певец. Один из последних представителей эпохи, которая, казалось бы, безвозвратно ушла. Кто тогда был? Вспоминается Синатра. Керуак. Ээээ. Хемингуэй? Нет, конечно, этот был слишком давно. Но они бы наверняка нашли с Коэном общий язык. Не сомневаюсь.