ФЕСТИВАЛЬ  Знак "EXIT". Часть 2.

Продолжаем рассказ о сербском фестивале Exit. Если в первые два дня наше пребывание в стенах Петроварадина было отмечено разгулом стихий, то уже на третьи сутки окружающая действительность имела почти пасторальный вид.
Программа третьего дня фестиваля обещала множество интересного – и пропущенная мною в Москве Патти Смит (Patti Smith), и Kraftwerk, и Moby, а также несколько новых, но крайне заманчивых имен, с которыми было решено ознакомиться, если не повторится вчерашний дождь.

Патти Смит вышла на немаленькую главную сцену Exit, и несмотря на скромное количество музыкантов и отсутствие каких-либо подтанцовок, замысловатого видеоряда и прочих атрибутов фестивальных выступлений, сразу же захватила внимание зрителей. Певица исполнила "Dancing Barefoot", "Rock N Roll Nigger", "Because The Night", а также множество других обязательных к исполнению композиций, каждая из которых благодарно принималась публикой. Одну из песен крестная мама панк-рока посвятила королю поп-музыки Майклу Джексону (Michael Jackson).

Kraftwerk вышли на сцену на десять минут раньше положенного времени (где она, немецкая пунктуальность?) и простояли на сцене целых полтора часа. Сет-лист, что в общем-то было вполне ожидаемо, не удивил ни одной новинкой, но песни, самая старая из которых была написана двадцать три года назад, звучали более чем актуально. Чтобы компенсировать свою неподвижность на сцене, музыканты запустили видеоряд, знакомый отечественным поклонникам по роликам на YouTube.
Под песню "Tour de France" на экране позади сцены появились велосипедисты, известные по обложке одноименного альбома, во время трека "Music Non Stop" показали самих музыкантов в 3D, а перед "The Robots" группу оперативно подменили роботами. К слову, роботы вели себя на сцене заметно активнее, чем сами музыканты. Саунд группы, по свидетельству очевидцев, видевших Kraftwerk не в первый раз, несколько изменился в сторону более электронного, временами даже казалось, что дело происходит не на главной сцене фестиваля, а каком-то трансовом опен-эйре. Несколько раз группа уходила со сцены, возвращаясь на бис, чтобы сыграть обязательные "Radioaktivitat", "Computerwelt" и финальную "Music Non Stop".

После Kraftwerk выйти с главной сцены оказалось непростой задачей, поэтому единственным правильным решением было застолбить место под экраном, чтобы хотя бы на нем увидеть происходящее на сцене. По сравнению со вчерашним, казалось бы, многолюдным сетом Korn количество публики увеличилось на четверть, и думать о том, чтобы пройти к бару или к туалету, даже и не стоило. Но зрители были настроены куда более мирно, чем накануне. Моби вышел на сцену с настоящей группой поддержки – гитаристкой, двумя скрипачками, барабанщиком и вокалисткой. Сам музыкант время от времени хватался то за клавиши, то за гитару, то за бонги, и все звучало у него одинаково драйвово, а время от времени вся группа на сцене преображалась в спонтанную подтанцовку. Музыкант сыграл множество старых песен, причем каждая их них принималась зрителями со все большим энтузиазмом – "Extreme Ways", потом "Bodyrock", меланхоличная "Why Does My Heart Feel So Bad"?, всеобщее ликование и танцы на "Lift Me Up" и финальная "Feeling So Real". Исполняемые между ними треки с нового альбома тоже не давали публике устоять на месте. В живом исполнении большинство композиций зазвучали как замысловатая смесь электроники, поп-музыки и рока, уместного и на танцполе, и на сцене рок-клуба. Единственным существенным минусом были проблемы со звуком – то ли по вине техперсонала, то ли из-за порывистого ветра музыка становилась то громче, то тише вне зависимости от происходящего на сцене.
В середине своего сета Моби сообщил, что его долг, как и любого американца, извиниться перед всем миром за Америку, и, в частности, за восемь лет правления худшего президента, который только был в США. Похоже, что этим он окончательно завоевал умы и сердца всех присутствовавших в тот день у главной сцены.

После получасового пути от Main Stage к менее людным площадкам фестиваля, на электроклэшевой сцене Electrana была обнаружена шведская электро-диско группа Lo-Fi-Fnk. Никто из нас не был на концерте группы в московской Икре, и как оказалось, зря. Несмотря на позднее время – два часа по местному времени, а по Москве – так и вовсе четыре часа утра, дуэт молодых инди-рокеров очень вовремя придал бодрости духа и дал сил доползти до ближайшего бара, где наливали кофе.

Последним открытием ночи стала хорватская группа Lollobrigida, появившаяся с первыми лучами солнца на Fusion Stage. Две фронтвумен появились на сцене в нарядах католических монашек, весело отплясываю под электро-диско-трэш-поп… в общем, можно описывать долго, но больше всего это было похоже на смесь британских Ladytron с московскими хулиганами Барто. Минут через двадцать барышни скинули рясы и остались в трусах и леопардовой расцветки маечках. К сожалению, разобрать, о чем пели бодрые хулиганки, не удалось. К восходу солнца сет развеселых хорватов закончился, а так как больше ничего must see в такой ранний час не было, то решено было отправиться спать...

В последний день фестиваля хедлайнерами на главной сцене были заявлены Madness и The Prodigy, ожидаемые в скором времени в Москве. Отказать себе в том, чтобы увидеть первой программу, которую другие посмотрят в скором времени, было невозможно, поэтому с раннего вечера я обосновалась у Main Stage.

На пожилых, но не растерявших бодрости духа ска-рокеров Madness пришло посмотреть столько народу, что места перед главной сценой осталось совсем немного. Впрочем, публика располагалась не слишком близко друг к другу, в преддверии веселья и плясок. Музыканты вышли на сцену, одетые в костюмы, а саксофонист Ли Томпсон (Lee "Kix" Thompson) так и вовсе напялил на голову шляпу-котелок, чтоб уж совсем походить на карикатурного британского джентльмена. Впрочем, уже через минуту стало очевидно, что солидные на вид мужчины в возрасте вовсе не благопристойные обыватели, а самые что ни на есть развеселое хулиганье с почти что панковскими замашками.
Вокалист Suggs, размахивавший тамбурином и отплясывавший на сцене, кажется, соревновался по энергичности со своими фанатами в первых рядах, причем имея все шансы на победу. Во время "Embarrassment", второй по счету песней в сет-листе, в партере не оказалось ни одного спокойно стоящего человека - танцевали все до единого. Мне осталось только уворачиваться от локтей и коленей, чтобы посмотреть, что же будет дальше.
Песню "My Girl" музыканты посвятили всем собравшимся на фестивале барышням, исполнив ее в неожиданно романтической аранжировке, а во время обязательного "House Of Fun" Ли Томпсон и Cаггз пробалансировали на краю сцены в безумном танце. Помимо проверенных временем хитов, Madness сыграли несколько песен с недавно вышедшего альбома "The Liberty of Norton Folgate" - расслабленную "Dust Devil" и располагающую к парным танцам "Clerkenwell Polka". Обкатанные в прошлогоднем туре новые треки органично вписались в сетлист, состоящий преимущественно из проверенных годами композиций. Мегахит "Our House" стал логичной кульминацией сета, а отыграв "Last Boat To Cairo" и совершив очередной ритуальный танец в углу сцены, музыканты триумфально ушли со сцены.

Так и не получив аккредитацию на фотосъемку следующих хедлайнеров - Prodigy, я решила поснимать их из первого ряда танцпартера. Это была моя самая большая ошибка за вечер - настоящий epic fail, потому что с выходом Кейта Флинта (Keith Flint) и его маловменяемых на вид коллег количество людей вокруг каким-то невероятным образом увеличилось вчетверо. В таком тесном режиме я выдержала лишь первые три номера программы - "World's On Fire", "Breathe" и "Omen". Не знаю, какими стимуляторами пользуются британские фрики и пользуются ли вообще, но по количеству энергии, исходящей со сцены, все происходящее можно было сравнить разве что с извержением вулкана.
Появление на сцене в составе группы в виде гитариста и барабанщика добавило звучанию знакомого репертуара настоящего рокенрольного безумия: казалось, что на сцене не ветераны рейвов девяностых, а пришельцы из другого измерения, в совершенстве овладевшие искусством превращать музыку, свет и дым в инструмент по введению людей в транс. Несмотря на свои почти что сорок лет, Кейт Флинт носился по сцене с невероятной прытью, то кружась наподобие суфийского монаха, то совершая безумные прыжки с барабанной установки. Максим Риалити (Maxim) мало уступал ему, изредка отвлекаясь от перебежек по сцене, чтобы проорать что-нибудь в микрофон.

Самостоятельно вылезти из танцпартера оказалось делом безнадежным, поэтому выбираться пришлось через фотопит с помощью неожиданно дружелюбной охраны. Потратив еще минут пятнадцать, чтобы выбраться за пределы обезумевшей толпы, и прослушав бонусом "Their Law" и "Poison", зазвучавших на отдалении от сцены совсем уж металлическими боевиками, я добрела до уже появившихся на сцене Buzzcocks.

Ветераны жанра выглядели неожиданно бодро и жизнерадостно. Cредний возраст зрителей у сцены был, на первый взгляд, за тридцать, а атмосфера в танцпартере была прямо-таки умиротворяющей по сравнению с инфернальными Prodigy.
Впрочем, родоначальники поп-панка, несмотря на умудренность годами, вовсе не остепенились - да и песни в программе звучали преимущественно написанные до девяностых годов, вроде "Love Battery" и "Autonomy" с первого альбома и "Oh Sheet!", "Everybody's Happy Nowadays", "Noise Annoys" и "Promises", вышедших на компиляции "Singles Going Steady" в восьмидесятом году. Обошлось без стейдж-дайвинга - гитарист и вокалист Пит Шелли (Pete Shelly) вел себя достаточно скромно, не отходя далеко от микрофонной стойки, и только второй гитарист Стив Диггл (Steve Diggle) время от времени несколько лениво совершал традиционные взмахи гитарой у края сцены, фанатам на радость.

Последними в списке обязательной программы стояли шведы Mando Diao, побывавшие с концертом в Москве пару лет назад. Выпустив альбом на мейджор-лейбле, группа превратилась из шведской локальной инди-группы во всемирно известных завсегдатаев европейских рок-фестивалей. Впрочем, трудно сказать, что Mando Diao были так уж хороши в этот вечер - то ли на фоне профессионалов Buzzcocks, то ли по каким-либо другим причинам группа звучала несколько однообразно и неубедительно. Сами музыканты, по-видимому, были вполне довольны собой, отплясывая на сцене под собственные песни. Единственным запоминающимся моментом их сета стала финальная "Dance With Somebody", немного оживившая конец вечера.

На этом мы отправились в гостиницу, чтобы не проспать утренний самолет. Мы пропустили мегааншлаг на утреннем сете именитого специалиста по техно Карла Кокса (Carl Cox), но после четырех дней концертов, танцев и встреч рассветов у берегов Дуная очень хотелось выспаться. Уже приземляясь в Шереметьево, я подумала о том, что хорошо бы сейчас вернуться на несколько дней назад и пережить весь фестиваль еще раз. Или перенестись на год вперед, к началу следующего Exit.