ФЕСТИВАЛЬ  Тум-барарайка

Термин "клезмер" или "клейзмер" обычно связывают с миром восточноевропейского еврейства - того самого, что поэтически запечатлен на картинах Шагала и окончательно исчез с лица земли во время Второй мировой войны. Поэтому клезмерские коллективы воспринимаются зачастую как архаисты, занимающиеся исторической реконструкцией - разумеется, с самой благой целью не дать исчезнуть, сохранить память и т.д. Но между тем клезмер-бенды появились задолго до черты оседлости и далеко от нее: если верить Википедии, музыканты, играющие светскую (не литургическую) музыку выделились в ашкеназских еврейских общинах с XV века, а традиция этой музыки уходит в библейские времена. И действительно: кем был тот "начальник хора", которому царь Давид-псалмопевец указывал: "Начальнику хора. На духовых орудиях.", как не лидером клезмер-бенда?

Впрочем, японский секстет Komatcha Klezmer, ведомый кларнетистом и саксофонистом Кадзутоки Умезу (Kadzutoki Umezu), на происхождение от аккомпанирующего состава царя Давида особенно и не претендует. Это стало ясно, как только в первой же пьесе, энергичной и плясовой, дошла очередь до соло. Миниатюрная хрупкая Еко Тада (Yoko Tada), похожая своим задорными глазами и лихо сдвинутой набок черной мужской шляпой на Мазину-Джельсомину из феллиниевской "Дороги", пульнула в Кадзутоки на своем альт-саксафоне таким свингом, который "начальник хора" тут же подхватил и вернул ей обратно, что стало ясно: новоявленные "ашкенази" исторически-музыковедческими реконструкциями заниматься и не пытаются. Кроме того, сразу выяснилось и то, что все музыканты имеют нешуточную джазовую подготовку: мощные и ритмичные тутти с тщательно прописанными аранжировками сменялись виртуозными соло: саксофон и кларнет (или два саксофона) устраивали яростные дуэли, переливы аккордеона переходили в сложные дроби ударника, а туба ловко подхватывала тему скрипки. Мало того: тубист Секидзима Такеро время от времени откладывал свой громоздкий инструмент, брал маленькие блок-флейты и выдавал ураганные соло с форшлагами и переливами, способные вызвать зависть у Яна Андерсена. А кроме того, постепенно выяснилось, что "Komatcha Klezmer" не только опытные исполнители, но и композиторы: половина исполняемых пьес была сочинена Кадзутоки и Секидзимой.

В первом отделении звучали довольно плясовые мелодии, в которых собственно еврейское начало мешалось с цыганским, румынским и прочими "балканами": видимо, можно сказать, что это был взгляд на южно-европейскую музыку с другого конца Земного шара. Музыканты явно получали удовольствие от происходящего: прыгали по сцене, устраивали что-то вроде канканы (56-летний Кадзутоки, не теряя ритма, легко задирал прямые ноги выше пояса!). Объявляя перерыв, бендлидер обещал, что второе отделение будет более спокойное и вдумчивое. Но природная живость взяла вверх: во втором отделении не было таких ураганных плясовых ритмов, но были театрализованные эпизоды: музыканты то устраивали игры в замиралы (застывали на полуфразе с поднятыми руками), то "подставляли" скрипачку: все вдруг бросали играть, так что ей приходилось "отдуваться" в одиночестве.

Под конец основного сета была припасена "Хава Нагила", причем совершенно необычная: начав ее с традиционной "всхлипывающей" скрипочки, "Komatcha Klezmer" вдруг переложили эту заезженную донельзя квинтэссенцию еврейской скорби в лихой мажор с рокотом ударных, как в "Болеро" Равеля. Но это было не все: выйдя на бисы, японские духовики вдруг запели. Сначала Кадзутоки исполнил песню на идиш, а потом и того дальше: саксофонистка Ёко Тада спела тоненьким голоском: песни Чебурашки и Крокодила Гены! Так, видимо, и происходит рождение безымянного фольклора: мы-то еще помним, что это песни Владимира Шаинского, а для слушателей всего мира эти песни уже встали в одном ряду с Хава-Нагилой.

Ну под самый конец была припасена еще одна вечнозеленая песня: "Тум-балалайка". Из-за известных проблем японцев со звуком "л" в исполнении Кадзутоки Умезу припев этой всем известной песни звучал как "Тум-бара, тум-бара, тум-барарайка".

Слух это совершенно не резало. Наоборот, радовало. Потому что свидетельствовало: клезмер - полноценное направление мировой музыки, такой же как блюз или зайдеко, со своим ярко выраженным языком, способный развиваться и видоизменяться, а не всунутый навсегда в европейские сюртучки и штиблеты начала XX века.