Gary LUCAS  Один в поле не Голем

Для начала хочется развеять одно заблуждение.
Вопреки распространявшимся задолго до действа пресс-релизам, фильм 'Голем' Пауля Вегенера снят вовсе не по роману Густава Майринка, который, как справедливо заметил сам Гэри Лукас (Gary Lucas), "скорее психологический этюд о Праге XIX века, нежели реальная история о рабби Льве Бен Бецалеле". А фильм - почти буквальное переложение старинной иудейской легенде о глиняном защитнике евреев в средневековой Праге. Понятно, что из всех существующих версий легенды (по одной из них, Голем довольно долго жил у рабби Лева, убирал улицы пражского гетто и вообще был общим любимцем, пока не взбунтовался) Вегенер выбрал наиболее лаконичную и довел ее до максимальной схематики. Ну да, всех нюансов не вместить даже в полный метр, а если кино еще и немое...

Впрочем, фильм этот безусловно имеет отношение к категории шедевров. И поэтому, а не только из-за своих польско-чешских еврейских корней и врожденного киноманства экс-бифхартовец Лукас выбрал для перформанса в далеком уже 1989-м именно его. Проект "Голем" исколесил многие города и веси, и теперь вот оказался в Москве.

Откровенно говоря, об аншлаге говорить не приходилось: зал был заполнен чуть больше чем на треть. Впрочем, торговля аудиопродукцией, среди которой были и релизы подороже - как сольные работы героя вечера, так и его коллаборации с Джеффом Бакли и группой Gods And Monsters, и подешевле - как новый альбом "Богов и Монстров", стараниями Андрея Борисова и ассоциации "Экзотика" выпущенный в России куда раньше, чем во всем остальном мире, шла бойко.

Перед началом Гэри выступил с приветственным словом, которое с энтузиазмом, но отчасти меняя смысл текста, переводил Максим Сильва-Вега. Максим, правда, немедленно реабилитировал себя: на фразу Лукаса "and since that time I'm alone in this Golem business" он среагировал так:
- И теперь я один в этом голимом бизнесе!
Зал зааплодировал, и кино началось.

Копия картины была ничего себе (особенно если учитывать ее 85-летний возраст), хотя временами лиц отдельных героев было не различить. Но ключевые сцены видны были хорошо. Конечно, в 2005-м не может не возникнуть вопрос: отчего это красавица-еврейка, дочь рабби Лева (ее, кстати, сыграла русская актриса Лидия Салмонова) так прониклась к рыцарю Флориану, каковой стараниями актера Лотара Ментеля выглядит максимально омерзительно? Но Голем-Вегенер временами вызывал настоящий ужас, а массовые сцены в гетто оказались и вовсе выше всяких похвал.
Однако пора о музыке.

Поначалу устроившийся в левом углу сцены и обставившийся всяческими примочками для своих гитар Лукас заметен особо не был: магия большого киноэкрана и черно-белого кино перетягивала одеяло на себя. Но мало-помалу музыка заняла равное с изображением место в сознании кинозрителей. Отчетливо выделились три темы, которые, сплетаясь и расходясь в стороны, придали драматургии действа окончательную осмысленность. Во-первых, тема гетто, эдакое иудейское альт-кантри, играемое в основном на гитаре типа National Steel, во-вторых, грозная тема Голема, жесткая, ревущая, как с трудом сдерживаемая и малоконтролируемая сила, и, наконец, тема влюбленной девушки, нежная, но напряженная.

Лукас живьем делал то, на что оркестр кинематографии в былые времена тратил драгоценные смены в Доме Звукозаписи, где ныне базируется телеканал "Культура" - он на наших глазах создавал полноценный и даже более того, самоценный саундтрек к непростому и некороткому кино. Отсылая нас то к авангардному квазинойзу, то к просторам прерий, по которым, если отрешиться от экрана и закрыть глаза, бродили в поисках земли обетованной представители богоизбранного народа, то к традиционной балладной лирике, Лукасу удавалось не отвлекать внимания от экрана. В какой-то момент я и вовсе забыл о его существовании, увлекшись перипетиями борьбы рабби Лева со всесильным Императором. Однако вскоре все закончилось достаточно удачно как для обитателей гетто, так и для всей империи. Разве что Флориана убили, да и не жалко - я же говорил, он мерзкий.
Аплодисменты, свет: Наполовину мокрый под светлым пиджаком Лукас раскланивался, и по лицу его было видно - этот "голимый" бизнес ему больше чем в радость.

А потом было то, о чем мало кто знал - Гэри Лукас спустился в кафе, и там, перед глазами то ли восьми, то ли десяти зрителей, большая часть которых имела самое прямое отношение к концерту (среди них были Андрей Борисов, Алексей "Плюха" Плюснин, Александр Чепарухин, а также несколько журналистов, в том числе и автор этих строк), на той самой потертой и тяжелой National Steel отыграл часовой сет. Он просто импровизировал, сплетая блюз, кантри, рок и черт-те что еще, и, право слово, не хотелось все это как-то определять. Хотелось слушать еще и еще. Мастерством ли он брал, душой ли - не знаю; думается, прежде всего - невероятным удовольствием, которое сам он получал от каждой извлеченной ноты.

Мы разошлись в половине первого. Был длинный разговор о книжках и кино, о детях и животных, о евреях и террористах, о музыке: и о музыке. Назавтра проект "Голем" отправлялся в Спб. Но остался осадок. От того, что как минимум тридцать человек в Москве, которым это было необходимо, не услышали, как Гэри Лукас играл в полупустом помещении, в котором день спустя клуб "Авант", набитый людьми и построковыми миазмами, отмечал свой юбилей.
Правда, он обещал вернуться...