Hamza EL DIN  Древняя энергия

Страны Нубии нет на политической карте. Так называется засушливая область на границе Египта и Судана, между первым и шестым порогами Нила, где испокон веков жили иссиня-черные пастухи и воины, совершавшие стремительные набеги на соседей. В VIII веке до н.э. они даже завоевали Египет, установив династию черных фараонов.

Нубийский музыкант, исполнитель на арабской лютне-уде Хамза Эль Дин продолжил дело своих предков по завоеванию мира. Правда, сугубо мирными средствами. С 1964 года он выступает со своей авторской музыкой, сочетающей общеарабскую с собственно нубийской, перед западной аудиторией. С 1971 года - выпускает диски на Западе. В 70-е годы он изучал игру на классической гитаре и европейскую композицию в Италии. В 90-е, уже перевалив за 60-летний возраст, отправился в Японию учиться игре на лютне-биве.

Словом, организаторы концерта в "Доме" не сильно преувеличивали, представляя 76-летнего Хамзу Эль Дина как "суперзвезду мировой музыки" и"'человека, известного во всем мире". Но концерт его оказался настоящим испытанием для, казалось бы, ко всему привычных московских любителей неевропейской музыки. Во-первых, "домкомовцы" отключили вентиляторы, и в битком набитом зале быстро сделалось довольно душно (хорошо еще, что все зрители свято соблюдали просьбу четыре года назад "завязавшего" музыканта и не курили). Разумеется, вентиляция была отключена не для того, чтобы легче было проникнуться атмосферой Африки. Просто шум вытяжки, совершенно незаметный, когда в "Доме" устраивают безобразия авангардисты-джазмены, стал критическим для тихой музыки и пения Хамзы Эль-Дина.
И это оказалось второй неожиданностью концерта. "Чернокожий старец из Нубии", как рекомендовали его в анонсах, оказался действительно стар. Он с видимым трудом поднимался на сцену, и голос его звучал гораздо ниже и тише, чем на записях.

Но, конечно, необычнее всего оказалась сама музыка, припасенная для московских слушателей. Эль Дин играл на роскошной многострунной лютне (самом древнем струнном инструменте, прародителе всех щипковых, уверял он) специальной палочкой-плектром, отчего звук получался отчетливым и сухим, как ветер пустыни, и чрезвычайно соответствовал негромкому хрипловатому голосу, совершенно лишенному высочайших затейливых 'муэдзинских' фиоритур, привычных нам по арабской музыке. Ничего странного: как уже было сказано, Хамза Эль Дин воплощает совсем другую традицию, гораздо более древнюю, нежели арабская. Впрочем, традиция эта, безусловно, общесемитская: в резком чередовании высекаемых плектром звуков порой казалась, что вот-вот, еще пара нот, и возникнет чуть ли не какая-нибудь "Хава-Нагила". Особенно часто возникало это ощущение во втором отделении концерта, когда "старец с берегов Нила" отчетливо распелся и разыгрался.

Молодая энергия и зрелая виртуозность - далеко не единственное и даже не самое важное, чем можно воздействовать на слушателя. Древняя традиция сама по себе обладает совершенно особой, редкой радиацией. И концерт Хамзы Эль Дина - прекрасное тому доказательство.