Объехал искусный музыкант Ричи Блэкмор (Ritchie Blackmore) со своим балаганом весь свет. Играл и в залах богатых, монархами и иными какими правителями привечаемый, и на ярмарках деревенских, иной раз никем не узнанный. Но вот стало ему, неспокойному, тесно на просторах земных, захотелось чудеса небесные повидать. Однако же садиться в ракеты стальные, огнедышащие, кузнецами Московии или Нового Свету сработанные, боязно было. Да и отвык старый Ричи за добрый десяток лет бродяжих от огня, стали и электричества.
Но тут знакомцы старые, песнопевцы славные из германской стороны, Die Geyers прозываемые, как-то после большой гулянки в городе Париже, да и шепни: был у нас на родине герой - не герой, чудак - не чудак, званием барон да прозванием Мюнхгаузен. Врал - не врал, только сказывали, что взаправду на Луну летал: да не на ракете какой, а на самом что ни есть трехмачтовом судне. Тому доказательство есть: летуны с Нового Света потом якорь в кратере Лемонье нашли, правда-правда. Тут главное - в открытом море да в ночь полнолуния пойти по гребню волны приливной - а дальше луна сама за собой потянет...
Поглядел Ричи в небо парижское, на месяц молодой, только-только силу набиравший, и смекнул, что время проверить байку немецкую есть еще. Все записи да картинки волшебные, в Париже сделанные, мастеровым передал со строгим наказом сделать к его приезду альбом концертный, да не простой, а двойной, чтобы и зреть и слушать можно было, и в знатный кожаный переплет оправить. А сам кликнул жену свою, да музыкантов своих и на причал поехал - судно снаряжать, чтобы аккурат к полнолунию мыс Санту-Тринидад миновать да в открытое море на большую волну выйти. И вышло все, как Die Geyers сказывали: подняла Луна спелая корабль трехмачтовый с волны, да к себе потянула - вместе с воздухом и облаками, чтобы сподручнее было пустоту междупланетную одолеть.
Смотрит Ричи с верхней палубы: летит мимо машина дивная, не то люстра, не то пушка, и писком песенку пищит. Что это такое? - у жены своей Кендис (Candice Night) спрашивает. Спутник московитский, - говорит жена. Знаю, что спутник, кивает Ричи, а пищит-то он что? А песню ихнюю и пищит, отвечает Кэндис, чтобы свои от чужих отличали. Песня старинная, "Виновата Ли Я", называется. А по нашему, по-агнлицки, как? - интересно стало тут Ричи. Жена у него в языках искусная: как раз в Московии пели-играли, песню "Home Again" зевакам местным перевела - "очень приятно быть снова дома". Тут Кэндис и запела: "Come and gather around..." Порешили, как на Землю вернутся, разучить ее и самим играть. А по своему, по-англицки, назвать "Toast To Tomorrow". Эх, любят англичане песни русские на свой лад перелицовывать. То Мэри-Искусница, которая Хопкин, из "Дорогой Длинною" хитрую "Those Were The Days" сделает, то студенты-ваганты очкастые The Seekers "Из-за Острова На Стрежень" играть возьмутся...
Долго ли, коротко ли, вот уже и Луна под кораблем дырчатой головкой сыра виднеется. Стоит Кэндис на палубе, за перила опасливо держится, да вниз смотрит. А внизу все пустыни пыльные, трещины бездонные, вулканы потухшие да обломки ракет и колясок самобеглых. Оно, конечно, посмотреть интересно, да делать там, внизу, нечего. Некому на Луне песни играть. Ну что же, повидал пространство кругоземное - пора бы и домой. Так уже и чешутся руки у Ричи все песни, по дороге сочиненные, на диск серебристый в память о приключении записать.
На штурвал навалился - а не пускает Луна. Вспомнил тут Ричи, что якорь отдать нужно, и смекнул, что не в одном только якоре дело. Не просто так отдавать его следует, а с умыслом: дело в юности неразумно сделанное, по зрелому размышлению переделать следует. Созвал он на палубу музыкантов своих, да приказал из самого укромного уголка трюма достать сундук заветный, пудовыми цепями скованный. Там у него кладенец-гитара хранилась электрическая, которую он десять лет тому назад поклялся лишь в особых случаях да для особых дел употреблять. Видать, пришла пора.
Расселись они на палубе, заиграли старую песенку "Rainbow Eyes". Да не по-старому, не как в те годы, когда странствовал по свету Ричи с эльфом-крошкой, сладкопевцем итальянским Ронни Дио, а по-новому, затейливо: с клавесинами да скрипками. Размякла тут цепь якорная чудесным образом в лунном свете, встала радуга над Луной (то-то всем звездочетам земным изумление было), и полетел якорь вниз, на Луну, а корабль с командой да с господами артистами - вниз, на Землю-матушку.
Приводнилось судно, дождями звездным тертое, в заводи тихой, где луга заливные и табор цыганский стоит. Выбежали тут цыгане на берег, поглазеть на чудо такое. А как Ричи и команда его на берег сошли - в гости к себе повели да еще одной песне научили - "Sister Gipsy" называется.
Обо всем этом записал Ричи гусиным пером на пергаменте, назвал историю удивительную "Secret Voyage", велел мастерам печатным картинку, как его корабль на Луну улетает, размножить да к каждому диску серебристому приложить. И снова по свету поехал - песни новые и старые петь. Потому как велик мир, и нет ничего лучше песни земной, что вдруг среди сфер небесных зазвучала - в какой стороне бы ее не сочинили.
А еще на диске картинка волшебная есть - как Ричи с женой да с балаганом своим после всех приключений в доме своем деревенском старую песню "Village Laterne" играют. Такой даже в альбоме двойном, с обложкой кожи тисненной да месяцем парижским нету.