В дореволюционной России теоретически любой парень, обладающий фамилией "Смирнов" и запасом наглости, мог производить "столовое вино" имени себя. Лишь гербового орла на этикетке приходилось заменять какой-нибудь другой птичкой. Так дошедшие до нас этикетки "левой" "смирновки" начала ХХ века неожиданно стали объектом пристального изучения орнитологов. Это я к тому, что тут недавно подал голос один молодой исполнитель по имени Джеймс Моррисон (James Morrison), которому, правда, больше бы подошло имя Стивен Уандер.
Музыка этого певца - один из наиболее ярких примеров такого сугубо британского феномена, как "северный соул". Так уж оно вышло, что с рубежа 50-х и 60-х соул в Великобритании, особенно в северных портовых городах, стал едва ли не популярнее рок-н-ролла. Не верите, послушайте хотя бы первые два альбома Beatles, в которых среди заимствованных номеров кавера песен Смоки Робинсона и Артура Александра явно перевешивают число рок-н-ролльных стандартов. Но если битлы переводили соул-оркестровки на язык гитарного рока, то наш Джеймс явно стремится к аутентичному звуку старой школы. Его альбом "Undiscovered" звучит так, словно бы сошел со сборочного музыкального конвейера "Motown" году эдак в 1968.
Принадлежность открывающей альбом песенки "Under The Influence" к нашему времени выдают лишь партии баса - рыхлые и дубоватые, недостойные пальцев черного человека. Зато все остальные ингридиенты на месте. Пианист играет во весь размах рук, левой - сочный грув, правой - невесомые пробежки. Рельефные струнные гипнотизируют. Барабаны сгребают в кучу фанковые россыпи. Голос грамотно расходует напряг, накапливаемый группой сопровождения. "You Give Me Something" с ее ломовыми оркестровками вообще можно смело поставить где-то между первыми альбомами Стиви Уандера (Stevie Wonder) и Commodores. В "Wonderful World" духовые и струнные, так же, как и фортепиано в самом начале, расходятся - одна их группа растекается тягучим грувом по низам, другая вворачивает короткие задорные виньеточки где-то в стратосфере.
Наконец, "предвыборную платформу" музыканта окончательно утверждает блюз-соул - "The Pieses Don't Fit Anymore" с его захватывающим эмоциональным взрывом на бридже. Опять-таки, совершенно "мотауновским". Чем-то этот номер близок к не столь давней "Spoiled" Джосс Стоун (Joss Stone). Похоже, и ее, и Джеймса больше нельзя считать причудливыми ошибками природы, и не сегодня-завтра британская молодежь заново откроет для себя блюз и соул. Киноактер Мартин Фриман (Martin Freeman) уже вовсю пропагандирует эту музыку, составляя сборники старых "мотауновских" хитов. В принципе, именно такой реакции на продолжающуюся вот уже десять лет "стерилизацию" местной поп-сцены и следовало ожидать. Немногие дожившие до наших дней оптимисты могут праздновать маленькую победу. И да станет всепоглощающий рокот хаммонд-органа в финале "The Letter" их гимном.
Небезынтересный альбом как для поклонников старой школы, так и для тех, чью жажду сильных чувств в поп-музыке не смог удовлетворить очередной скоропортящийся суррогат шоу-бизнеса по имени эмо-панк.