Идеологом и основателем Инструкции по выживанию был поэт, профессиональный революционер от искусства и духовный вождь тюменского панк-рока Мирослав Маратович Немиров. Безработный шоумен-провокатор, он активно нес в массы идеи анархии и коллективного творчества, которые умело пропагандировал на собственном же примере. Сочинив какую-нибудь запоминающуюся фразу и пару четверостиший к ней, Немиров отдавал недоделанный стих на доработку-растерзание своим соратникам. Свято следуя авангардистским традициям футуристов, Мирослав Маратович аналогичным образом писал статьи в легендарный фанзин Сибирская язва , заостряя внимание читателей не только на программных манифестах, но и на броских заголовках из серии почему советский рок такое говно? .

Среди множества творческих изысканий Немирова выделяется идея песен-однодневок на актуальные темы, которые надо: быстро сочинять, быстро играть и быстро забывать. Еще одной его находкой была теория о применении в рок-композициях разорванного темпоритма , который мог бы в силу своей неоднородности встряхивать и будоражить сознание слушателей.

Вторым идейным вдохновителем Инструкции стал поэт-философ Роман Неумоев, он же - продюсер, автор мелодий и вокалист. В отличие от Немирова, который являлся теоретиком и теневым катализатором, Неумоев был человеком действия.

Петь Неумоев научился до гениальности простым методом. Дома он включал на полную мощность проигрыватель и начинал орать, не слыша собственного голоса. Количество вокальных тренировок неминуемо переросло в качество.

Одними из первых композиций Немирова и Неумоева были Нож в спину и Товарищ Горбачев , а также созданное в соавторстве с гитаристом Игорем Джеффом Жевтуном Посвящение Крученых , поражавшее обывателей невиданной степенью непримиримости: Я подамся в жиды, педерасты, поэты, монахи/Все что угодно - лишь бы не нравиться вам!

Авторами еще нескольких песен протеста стали гитарист Аркадий Кузнецов и диссидентствующий поэт Юрий Крылов, спевший на нулевом альбоме Ночной бит ряд композиций, в частности, очень сильный номер Газ-трубы . Роман Неумоев на Ночном бите исполнял Рок-н-ролльный фронт , первоначальный текст которого был написан Крыловым и Кириллом Рыбьяковым (позднее - Кооператив Ништяк ). Но затем к творческому процессу подключился литературный тандем Неумоев-Немиров и после нескольких редактур будущий гимн сибирского панк-рока был готов: Ты приходишь домой/Непристойно живой/На тебе это точно клеймо/Ты приходишь домой/ Рок-н-ролльный герой/Инженер, психопат и дерьмо .

Коллективное творчество действительно стало неотъемлемой частью деятельности Инструкции . Тот же Крылов написал два четверостишия и припев Северной страны , а до конечного вида композицию доводила уже вся группа - начиная от Неумоева (музыка, текст) и заканчивая Аркадием Кузнецовым.

...После беспрецедентной анархии, учиненной во время первого выездного концерта в Свердловске, группа попала в условный черный список от андеграунда , и долгое время никаких предложений от иногородних менеджеров не поступало. В родной Тюмени жизнь тоже не била ключом. События получили заметное ускорение лишь после того, как в марте 88-го года Инструкцию пригласили выступить в Москве вместе с новосибирской панк-группой Бомж .

Проявив лучшие качества волевого администратора, Неумоев в кратчайшие сроки формирует новый дееспособный состав. Ритм-секцию составляли старшеклассники Димон Колоколов (бас) и Женя Джексон Кокорин (барабаны), на ритм-гитаре играл грузчик-интеллектуал и автор отчаянной композиции Тинэйджер Аркадий Кузнецов. Функции лидер-гитариста исполнял Валера Варела Усольцев. Одетый в матросскую тельняшку, Варела напоминал одесского гопника, который, разгрузив ящики с кефалью, залпом осушал стакан портвейна и направлялся в близлежащую пивнуху лабать панк-рок.

В составе тюменской рок-делегации, выехавшей на концерты в Москву, первоначально числился гитарист Юрий Кощеев. Но пока длинный зеленый поезд неторопливо пилил до столицы, не всегда адекватный в быту Неумоев почему-то решил, что Кощеев является внештатным сотрудником КГБ, внедренным в группу с целью наблюдения за ее участниками. В итоге гитарист был опознан, разоблачен, дисквалифицирован и в тот же день отправлен с Казанского вокзала обратно в Тюмень.

Что и говорить, переход команды Неумоева через уральские Альпы оказалcя делом нелегким. Лишь за несколько минут до начала московского дебюта в зале студенческого театра МГУ появились Джексон и Аркаша Кузнецов, летевшие в столицу отдельным сверхзвуковым поездом. Прочитав какой-то короткий антисоветский стишок и устроив откровения от панк-рока в 500 метрах от Кремлевской стены, Инструкция вмиг получила приглашение выступить в подмосковном Зеленограде (в одном концерте с группой ЭСТ ), а также поработать в местной студии. Инициатором этой акции стал Алексей Коблов - журналист, рок-активист и просто большой друг сибирских музыкантов. Побратавшись с Инструкцией , он договорился со звукорежиссером одного из зеленоградских домов культуры Костей Брыксиным, который согласился записать тюменцев на общественных началах.

Перед началом сессии Брыксину, работавшему в студии с массой поп- и рок-групп, удалось убедить музыкантов отказаться от применения живых барабанов. Он прекрасно понимал, что за те два дня, которые есть в его распоряжении, большая часть времени уйдет на настройку ударных. Брыксин договорился с зеленоградским музыкантом Олегом Подковировым, который на своем ритм-боксе оперативно подготовил ритмический рисунок всех песен Инструкции .

В это же самое время, разбавляя медицинский спирт виноградным соком, тюменские музыканты начали запоздалую подготовку к предстоящей сессии. Сидя на одной из студенческих кухонь общежития МГУ, мы впервые осознали, что являемся рок-группой и представляем для кого-то интерес за пределами Тюмени, - вспоминает Аркадий Кузнецов. - Поскольку материал звучал совсем сыро и аранжировки на концертах отсутствовали напрочь, мы в первую очередь занялись оформлением музыкальной фактуры, репетируя на неподключенных гитарах начало и концовки композиций .

Свою генеральную репетицию перед записью Конфронтации в Москве Инструкция по выживанию начала не в полном составе. Припозднившемуся Неумоеву не удалось пройти нестрогий фейс-контроль на университетской вахте и поэтому пришлось проникать в общежитие через окно второго этажа - по канату, сделанному из студенческих простыней. Внутри помещения его ждали тепло и уют, а также неподдельное восхищение темнокожих аспирантов одной из южноафриканских стран, которые, уловив магическое слово Siberia, принесли ящик пива и как завороженные слушали импровизированный un-plugged.

...Не успел тюменский десант оказаться в глубоком тылу зеленоградской студии, как выяснилось, что у музыкантов сгорела примочка и гитары придется записывать без звукообработок. С тех пор крылатая фраза в Зеленограде накрылась примочка являлась серьезным аргументом в спорах о том, почему на альбоме получился такой необычный для панк-рока звук.

... Инструкция была вооружена исключительно самодельными инструментами, не без оснований полагая, что советская техника для них слишком плохая, а западная - слишком хорошая. Упор в игре делался не на музыкальное разнообразие, а на драйв. Сибирские панки изо всех сил лупили по струнам, давали крещендо и постоянно повышали уровень громкости. Из них фонтаном перла энергия и желание что-то доказать насквозь прогнившему миру. В итоге все было сыграно очень живо и очень честно. В этом полузабытом на европейской части СССР драйве чувствовались и свежесть, и морозное сибирское дыхание, и некая сермяжная правда жизни. Одна из определяющих фраз альбома заключалась в припеве Посвящения Крученых : Лучше по уши влезть в дерьмо/Но не нравиться вам, но не нравиться вам/Мне противно!

Напряжение шло по нарастающей - несколько хулиганское начало перерастало в оглушительный взрыв эмоций на второй части альбома. Начиная с Афганского синдрома попер панк-рок такой силы, о котором раньше доводилось лишь уныло мечтать, слушая концертники Sex Pistols и Clash.

После записи болванки на инструменты был наложен вокал Неумоева и гнусавые подпевки Варелы и Кузнецова. Неумоев, имевший репутацию певца совершенно невменяемого и безумного , на этот раз пел так отчаянно, что у его соратников мурашки бегали по коже: В своей стране - посторонние люди!/В своей стране - посторонние люди!

Я никогда не занимался всерьез такими вещами, как саунд и аранжировки, - вспоминал впоследствии Неумоев. - Я концентрируюсь на чисто энергетическом аспекте. Как я пою, для меня имеет значение, а как группа играет - нет. Лишь бы все было четко, отлаженно и громко . В итоге получился достаточно агрессивный альбом, но без поэзии лозунгов , шаманских подвываний, дисторшенов и овердрайвов. Инструкции удалось под звуки записанных на пленку милицейских свистков создать ощущение какой-то глобальной облавы. Это был альбом-состояние, когда уже не столь важно, что именно происходит вокруг - громят аппаратуру или прямо из дома забирают служить в Афганистан. Общее впечатление слегка портили надерганные цитаты из Майка ( здесь нас никто не любит ) и Гребенщикова ( дворы как колодцы ), а также проигрыши из Strаnglers ( Посвящение Крученых ).

...Говорят, что впоследствии сами музыканты Инструкции были недовольны сухостью звучания, считая саунд Конфронтации в Москве излишне попсовым . Не случайно после возвращения домой при тиражировании альбома на магнитофоне включалась максимальная перегрузка звука. Долгое время в неспокойных тюменских головах бродили идеи наложить поверх всего опуса жестко звучащую гитару, но эти планы застыли на уровне кухонных разговоров.

Альбом получился энергичным, но саунд на нем скорее соответствует московскому представлению о том, что такое панковский звук, - считает Неумоев. - Нас такая подача никогда не устраивала. Музыка, которую мы играем, должна звучать на средних частотах магнитофона Маяк . ...После нескольких выступлений на крупных сибирских рок-фестивалях Неумоев открещивается от принадлежности Инструкции к панк-року. В 89-90 годах с ним случилась очередная переоценка ценностей, и он пришел к мысли, что все, созданное в период Конфронтации в Москве , строить и жить уже давно не помогает. С роком было решено покончить - как тогда казалось, навсегда.

Более хозяйственно к творческому наследию Неумоева подошел Егор Летов, который в 90-м году записал кавер-версии песен Инструкции , постаравшись сыграть их максимально близко к жесткому гаражному звуку. В альбом, названный Летовым Инструкция по выживанию , вошли Рок-н-ролльный фронт , Нож в спину , Северная страна , Афганский синдром , Посвящение Крученых .

Что касается Неумоева, то впоследствии он наотрез отказывался комментировать эту работу Летова. После не очень удачного коммерческого опыта по реализации сырья и компьютеров Неумоев увлекся религией, изучением йоги и вопросов экстрасенсорики. Затем он впал в некое трансцендентное состояние, следствием которого стала пропагандируемая им в многочисленных интервью философия разрушения и освобождения.

В девяностых музыкальная карьера Романа Неумоева часто продвигалась непредсказуемо. Временами в его голове назревала очередная смута и он рвался в смертельный бой, записывая резкие, пронзительные альбомы ( Память , Армия белого света , Раненное сердце ). Временами он устраивал глобальную ревизию своего творчества и бежал от созданного, как от чумы. В минуты творческой ярости идеолог Инструкции мог выкидывать или попросту уничтожать целые километры пленок, DATы, магнитофонные катушки и блоки кассет с собственными песнями, которые казались ему творческими несообразностями и подозрительными с точки зрения духовного качества .

Привычка, оставшаяся со времен его работы в тюремном ОТК, браковать продукцию, не соответствующую представлениям о качестве, всплыла спустя много лет в иной плоскости. Очередной жертвой деструктивной энергии Романа Неумоева оказался оригинал альбома Конфронтация в Москве , уничтоженный им лично в 1996 году.