Табу буквально сразил всех своим напором и энергией. Это была первая студийная работа Аквариума , в которой группе удалось полноценно воплотить все нюансы электрического звучания - резкого, мощного, а в отдельных местах - стервозно-истеричного.

Судя по всему, еще во времена Треугольника Гребенщиков понял, что, подключая к студийной работе новых музыкантов, можно кардинальным образом менять саунд Аквариума , получая взамен халявной хиппистской акустики многокрасочную звуковую палитру в диапазоне от хард-рока до new wave и реггей. Возможно, именно за счет свежей крови приглашенных на Табу музыкантов звучание альбома в сравнении с предыдущими работами группы оказалось наименее аквариумоподобным .

Неоценимую роль в формировании нового звука сыграл Сергей Курехин, начавший сотрудничать с Аквариумом еще в период Треугольника . С его приходом значительно возросли музыкальные требования как к членам группы, так и к уровню предлагаемых аранжировок. И если Гребенщиков более или менее четко представлял себе конечный результат, то Курехин знал, каким именно способом этого результата можно добиться.

В свою очередь Гребенщиков, отчаянно пытавшийся расширить арсенал того, что можно было бы сделать в рамках Аквариума , в технической реализации собственных идей безгранично доверял Курехину. Дело доходило до того, что Сергей мог одобрять или не одобрять определенные гармонические ходы и если они ему не нравились, то композиции переделывались.

Благодаря подобному органичному разделению обязанностей период 81-83 годов оказался для Аквариума наиболее продуктивным в контексте музыкальной эволюции группы.

Я не знаю людей, которые поглощали тогда большее количество музыкальной информации, чем мы с Гребенщиковым, - вспоминал впоследствии Курехин. - Мы максимально интересовались всем новым, что происходило в музыке, - джаз, ретро, народная музыка и, конечно же, весь рок. Любая интересная информация, которая попадала в поле нашего зрения, немедленно переписывалась на магнитофон. Поэтому все друзья-иностранцы, которые собирались к нам в гости, прекрасно знали, что везти с собой - виски, New Musical Express и всю новую музыку .

Реформы, явно или неявно проведенные Курехиным внутри группы, оказались далеко не безобидными. Старый Аквариум , по-даосски относясь к собственной деятельности, чисто физически не мог избавиться от расслабленного подхода к записям и репетициям. Поэтому Курехин, скептически оценивая музыкальный потенциал отдельных членов коллектива, решил не рисковать и пригласил на запись Табу опытного басиста Владимира Грищенко (экс-Гольфстрим ) и совсем еще молодого Игоря Бутмана (саксофон), в уровне которых он не сомневался. Курехину достаточно было написать им приблизительные гармонии, после чего все партии баса и саксофона оказывались сыгранными максимум со второго раза. Странную на первый взгляд компанию новобранцев дополнили гитарист Александр Ляпин и Петр Губерман Трощенков, периодически подменявший своего барабанного гуру Евгения Губермана за ударной установкой в валютном баре одной из ленинградских гостиниц.

Ветераны группы Михаил Фан Васильев и Андрей Дюша Романов временно оказались не у дел и устроились на лето подрабатывать в каком-то ларьке продажей астраханских арбузов.

Таким образом, из классического состава Аквариума в сессии, помимо Гребенщикова, принимал участие лишь виолончелист Сева Гаккель. Неудивительно, что название Аквариум было вынесено на обложку с оправданным в своей неопределенности знаком вопроса.

Изображение на обложке самого БГ выдает его тогдашние симпатии к новым романтикам - начиная от челки и слегка нелепого плаща и заканчивая импрессионистской по настроению фотосерией Вилли Усова на развороте альбома. Любопытно, что увлечеие Гребенщикова электронной волной в духе Ultravox, OMD и Нuman League почти не отразилось на аранжировках Табу . К примеру, одна из сильнейших композиций Пепел первоначально планировалась как чисто синтезаторная пьеса, сделанная в минималистской манере Гэри Ньюмана, но при данном наборе аквариумовских инструментов практическая реализация этой идеи выглядела утопией. Не случайно Курехин как-то обронил: новая романтика - это, прежде всего, большие деньги .

...Основу Табу составили песни, написанные Гребенщиковым в конце 81-го года и ставшие базисом той электрической программы, с которой Аквариум , несмотря на всевозможные запреты, довольно часто выступал на подпольных концертах в Москве и Ленинграде. К моменту записи альбома каждая композиция из Табу уже неоднократно была обкатана живьем, причем с каждым последующим выступлением песни звучали все более завершенно - развитие аранжировок плавно скользило в сторону канонической студийной версии. Если сравнивать между собой концертные бутлеги Аквариума , датированные январем и июнем 82-го года ( Арокс и Штер и Электрошок соответственно), нельзя не обратить внимание на существенный прогресс, произошедший в ансамблевом звучании группы за эти полгода. Другими словами, к началу работы над Табу Аквариум находился в довольно приличной форме.

Чуть ли не единственным затруднением, связанным с адекватной фиксацией электрического звука в студийных условиях, была проблема Ляпина . В свое время Ляпин закончил музучилище по классу скрипки, а перейдя на гитару и став виртуозным гитаристом, полюбил играть много и громко. Будучи поклонником утяжеленной блюзовой музыки, он предпочитал затянутые соло а-ля Хендрикс - с гитарой, пропущенной через самодельную жестяную примочку и дающую на выходе чудовищный хорус. Чтобы ляпинская манера игры хотя бы частично вписывалась в общую концепцию альбома, Гребенщиков давал ему возможность по максимуму отрываться на концертах, но в студии периодически вел с героем хард-роковой гитары душеспасительные беседы на темы минимализма в музыке. Время от времени подобное политпросвещение давало определенные результаты.

В отличие от большинства студийных работ Аквариума , концепция и драматургия Табу оказались на удивление мало замаскированными. Сам альбом начинался с телефонного звонка - по признанию БГ, конкретному человеку, близко с ним связанному. Тональность звонка определяла характер альбома и, по существу, являлась еще одним ключом к нему. Говорят, что тот несостоявшийся телефонный разговор в какой-то степени определил будущее Гребенщикова.

ервая половина альбома представляла собой блок неожиданно жестких композиций, в котором, с точки зрения Гребенщикова, гитара и пианино решают, кого из них должно быть больше . Вторая сторона Табу - удивительно точная фиксация атмосферы молчаливых дней - с мрачными дорзообразными клавишами, воем саксофона и плачем гитары, заставлявшими поверить в реальность ситуации, когда никто из нас не выйдет отсюда живым . Нетипичную для Аквариума динамику разбавляли два номера в стиле реггей и мягкая акустическая зарисовка Радамаэрл в финале.

...Сессия Табу происходила в июне-июле 82-го года в студии Тропилло на два двухканальных магнитофона Studer, выцыганенных Андреем Владимировичем на лето у ленинградского отделения Мелодии . Альбом записывали с одним наложением, а каждую композицию делали максимум в два дубля. Переигрывались лишь самые криминальные фрагменты, причем иногда не удавалось сделать и этого. К примеру, композиция Сыновья молчаливых дней , изначально планировавшаяся минут на десять, в итоге получилась значительно короче. Со слов музыкантов, теоретически она могла быть длиннее, законченнее и лучше , но у Тропилло в тот момент закончилась пленка и поэтому на оригинале в конце песни следует обрыв.

В Пепле оказался слегка завален вокал - во многом из-за того, что музыканты считали, что голос не должен заглушать инструменты. Музыканты знали тексты песен наизусть, и им казалось, что все вокруг слышат слова, - вспоминает Тропилло. - Обычно я выдерживал их давление, но на Пепле они взяли надо мною верх. В результате через несколько лет при обработке оригинала для пластинки Red Wave мне пришлось применять искусственный прием. На первой строчке каждого куплета Пепла я поднимал регулятор громкости на вокале на 6 децибел - чтобы первый удар мог зацепить ухо в направлении голоса .

Примечательно, что спустя шесть лет после выхода Табу Гребенщиков совместно с Дэйвом Стюартом в одной из студий Лос-Анджелеса записал еще один демо-вариант Пепла , на котором лидер Eurythmics сыграл настолько эффектное гитарное соло, что БГ, по его словам, был сдут в пять минут .

...Ряд композиций, записанных Аквариумом на сессии Табу , в альбом так и не вошли. Особо сильные разногласия возникли в отношении песни Сентябрь , сыгранной музыкантами вживую без всяких наложений и которую Гребенщиков решил в Табу не включать. В свою очередь, Тропилло, обычно предельно корректный в вопросах творческой свободы, на этот раз отступил от правил и по собственной инициативе дописал Сентябрь в хвост альбома.

Но, по большому счету, не эти события определяли атмосферу работы. Ближе к концу записи в студии возникла нервная обстановка, истоки которой скрывались в желании каждого из музыкантов вывести на первый план именно свой инструмент.

Пиком вкусовых конфронтаций стало столкновение взглядов Курехина, проповедовавшего утонченную околоджазовую эстетику и стремившегося к доминированию в альбоме клавишных партий, с хард-роковой идеологией Ляпина. У Курехина, который уже тогда отличался филигранной техникой исполнения, была на вооружении теория о том, что танцевальную музыку в любых ее проявлениях не стоит играть в принципе. В свою очередь, Ляпин был упертым кондовым рок-н-ролльщиком и, несмотря на то что на дворе стоял 82-й год, терзал свою гитару в духе вудстокских подвигов Элвина Ли. В итоге Ляпин и Курехин уже вполне открыто стали несовместимыми персонажами в стенах одной студии и на Радио Африка свои партии записывали порознь.

Я выступал в роли примирителя, заодно пытаясь петь , - вспоминает Гребенщиков, который впоследствии неоднократно называл данный альбом назойливым и кривобоким .

Общий баланс звука между пианино и гитарой выстраивался раз за разом с немыслимыми боями. Патологическая напряженность в студии автоматически обусловила явную истеричность саунда, которой, по первоначальным замыслам, там не должно было быть. У того же Гребенщикова ощущение музыки было несколько спокойнее , его идеалу скорее соответствовали Сыновья молчаливых дней и Аристократ , чем боевики типа Сегодня ночью кто-то... или Пепел . Несмотря на всевозможные компромиссы, внутренние разногласия на завершающей стадии сессии сделали процесс записи совершенно неуправляемым. Пожалуй, именно подобная атмосфера и привела к рождению того удивительного драйва, который присутствует в Табу на большинстве композиций. Закономерно, что такой нервный надрыв не мог пройти совершенно бесследно. Чуть ли не впервые за всю историю тропилловских сессий Гребенщиков был доведен до сильнейшего психологического перенапряжения, в результате чего, сидя в студии в состоянии крайнего кризиса , прямо на балконе за один вечер написал одну из самых одиозных композиций Аквариума Рок-н-ролл мертв .

Это было не просто жизненное наблюдение. Это была прямая реакция на запись Табу .