THE KILIMANJARO DARKJAZZ ENSEMBLE  "Когда ты молод, то надо бунтовать"

Каждый, кто встречается с темной музыкой, именуемой dark jazz или doomjazz, испытывает ощущение, что она звучит как саундтрек к воображаемым фильмам. Это направление, родившееся на стыке ambient, cool jazz и doom metal, приобрело известность в 90-х годах благодаря коллективу Bohren & der Club of Gore. Второй волне dark jazz суждено было появиться в начале нулевых с рождением группы The Kilimanjaro Darkjazz Ensemble, чей сомнамбулический, чуть замедленный джаз создавался средствами электроники, камерной музыки и вокала.

Kilimanjaro Darkjazz Ensemble - проект электронных музыкантов Джейсона Коэнена (Jason Kohnen) и Гидеона Кирса (Gideon Kiers), к которым затем присоединились виолончелистка Нина Хитц (Nina Hitz) и тромбонистка Хилари Джеффри (Hilary Jeffery). Вскоре после этого в состав проекта вошли певица Шарлотта Сегарра (Charlotte Cegarra), гитарист Элко Босман (Eelco Bosman) и скрипачка Сэди Андерсон (Sadie Anderson). В 2007 году у группы появилась "живая" ипостась The Mount Fuji Doomjazz Corporation для создания саундтреков к фильмам в прямом эфире - именно этот проект определил звучание многих последователей.
В 2014 году Кёнен и Кирс объявили о прекращении существования обоих проектов и разошлись. К тому времени они выпустили более десятка записей, которые упоминаются во многих энциклопедиях современной музыки.

Об взлете и падении dark jazz Звуки поговорили с самим Джейсоном Коненом.

Звуки: Джейсон, ты как-то сказал, что тебя расстраивает факт того, что дарк джаз стал отдельным жанром. Как бы ты охарактеризовал в этой связи свою музыку?
Джейсон: Давай вернемся чуть в прошлое и поговорим о самом жанре. Вопрос заключается в том, жанр ли это вообще? Да, я не отрицаю, что существует некий шаблон или стереотип, наложенный на музыку, которая подходит под категорию. Я считаю дарк-джаз очень странным, но интересным поджанром.
Все началось с 1998 года, когда я слушал много smooth и медленного джаза, в частности саундтрек Майлза Дэвиса к фильму “Лифт на эшафот”. Эту музыку я считаю самым интересным примером дарк-джаза. Я посчитал интересным то, что в его звучании есть некая меланхолия. Примерно в то же время я был большим поклонником новой волны дум-метала - коллективов Saint Vitus и Cathedral. У последних мне нравился альбом Forest Of Equilibrium который, на мой взгляд, до сих пор остается одним из самых нервирующих и меланхоличных альбомов, когда дело доходит до диссонирующей печали. Прослушав много джаза, а именно Колтрейна и Дэвиса, я подумал: вау! А как бы звучал медленный дум-метал с его похоронной атмосферой, если бы объединился в единое целое с джазом? Это бы точно не звучало навязчиво!
Официально мы начали "Килиманджаро", думаю, где-то в 2000-2001 годах. Я начал экспериментировать над моим проектом Bong-Ra и в конце концов записал композицию под названием "Darkjazz", которая вышла на моем EP. Думаю, именно в 2000 году я начал играть такую музыку. Позже, в 2005 или 2006 году у меня был концерт в Австрии. Там я пообщался с промоутером, который упомянул группу Bohren & der Club of Gore, которая тоже экспериментировала над джазом и думом, но задолго до начала моих экспериментов. Приятно было узнать, что их творчество было вдохновлено Анжело Бадаламенти (Angelo Badalamenti).
Так что с The Kilimanjaro Darkjazz Ensemble мы стали экспериментировать с джазом и мрачными звуками. Мы играли не так медленно, как я хотел, - тут сказался фактор того, что я играл не один. Пришлось пойти на компромисс. Мы записали альбомы и если промотать пленку вперед, на момент, когда жанр уже набрал должный уровень огласки, TKDE и мой проект Bong Ra стали его яркими представителями. Я замечаю, что сейчас много музыкантов работающих в этом направлении, связывают свою музыку с нуар-эстетикой и придерживаются стереотипа о нуар-фильмах и этих детективных образах, и я такой: "Вот в такие моменты у меня и появляется неприязнь к определенному жанру - ты решаешь как это должно звучать, а позже кто-то навешивает ярлыки. Придется заняться чем-то другим".

Звуки: Журналисты вообще любят делить музыку на категории. Как ты сам воспринимаешь музыку? Ты ее как-то классифицируешь?
Джейсон: Я как раз об этом подумал, когда шел на работу: категоризация. Интересно что-то делить на категории, потому что это облегчает человеческую коммуникацию. Я подумал: почему бы не классифицировать музыку по типу эмоций, которые она выражает, а не по музыкальному жанру? Итак, меня больше интересует грустная, трагическая или меланхолично-диссонирующая музыка. Почему бы нет? Будь то джаз, метал, хип-хоп или world music - мне без разницы. Я могу понять, почему группы хотели бы себя каким-то образом охарактеризовать: потому что у нас есть бизнес-модель, которая подразумевает, что легче продавать бренд, когда он классифицирован.
Мне всегда казалось странным, что музыканты играют одну и ту же музыку в течение 40 лет. Возьмем, к примеру, Rolling Stones или Iron Maiden. Они ведь просто делают одно и то же на протяжении 40 лет, альбом за альбомом. С одной стороны, будучи фанатом Iron Maiden, я уважаю этот подход: это бренд, который вдохновил многих молодых людей писать музыку, меня в том числе. Однако нужно, чтобы в тебе всегда была искра, страсть, - я просто не смог бы делать одно и то же всю свою жизнь.
Это тоже самое, что если бы я был шеф-поваром, у которого страсть к музыке и разным специям, но я готовил болоньезе по одному и тому же рецепту всю жизнь. Да я бы с ума сошел! При всем глубочайшем уважении, я не смог бы так жить. Не с тем количеством ингредиентов и специй, которые есть у нас в этой жизни. Странно, что в музыкальной индустрии вообще существует эта норма - заниматься только одним видом деятельности, ограничивать себя и стремиться к тому, чтобы тебя всячески "заклеймили". Никогда этого не понимал. Людям кажется странным, что я такой разнообразный. Может быть, у них есть свое мнение на этот счет. Я не знаю.

Звуки: Одна из главных проблем многих джазовых музыкантов заключается в том, что они становятся слишком многословными в своих импровизациях. На твой взгляд, возможно ли быть преднамеренным в джазе?
Джейсон: Я думаю, да. Почему? Потому что у меня было несколько подобных импровизационных сессий, особенно та, которую мы сделали с The Mount Fuji Doomjazz для альбома "Succubus". Это был первый раз, когда я по-настоящему потерял счет времени. Я думал мы играли около 15 минут, но на самом деле оказалось, что прошло полтора часа и я даже не знал, где я все это время находился. И когда я позже прослушал запись, даже сначала не признал, что все записанные партии были исполнены мной. Вышло волшебно, больше похоже на одержимость. У меня были импровизации, когда ты более осознанно играешь, понимаешь, как поведет себя музыкант в той или иной музыкальной ситуации. В данном случае все было совершенно иначе, все мысли просто ушли. И такое бывает даже тогда, когда я записываю альбом, на котором я играю вещи, которые обычно я не играю. Очевидно, у каждого музыканта есть своего рода небольшой "словарь". Но когда ты сам застигнут врасплох вещами, которых ты обычно не делаешь, вы говоришь: "Окей, это интересно. Откуда это взялось?"
Так что да, я думаю, если ты находишься в правильной обстановке с правильными людьми, то ты можешь и потерять счет времени.

Звуки: Ты говорил, что на тебя повлиял Амон Тобин Amon Tobin). Почему тебя так вдохновляет его творчество и как так получилось, что "Bricolage" стал прорывным альбомом?
Джейсон: Да, когда я услышал Bricolage, стало очевидным, что это прорывной альбом. Так я начал работать с сэмплингом в электронной музыке. Я думаю, что Bricolage был одним из тех альбомов, которые появляются в нужный момент в нужном месте, когда ты находишься на пути развития как артист. Обычно на нас всегда влияют альбомы прошлого и музыканты прошлого - они вдохновляют двигаться вперед. Альбом Амона Тобина был релизом прогрессивного музыканта, который навел меня на мысль о том, что нужно задаться целью и двигаться к ней. Сэмплирование было на высшем уровне. Я даже представить не мог, что можно работать с джазовыми сэмплами и так искусно их нарезать. Это меня поразило. Впоследствии он также включил в свою музыку больше электронных звуков и шумовых эффектов. Это был один из первых альбомов, в котором я увидел некий образец для себя, по которому я должен работать.

Звуки: Я услышал некоторые элементы пост-рока в дебютном альбоме TKDE (The Kilimanjaro Darkjazz Ensemble). Насколько тебя увлекает этот жанр?
Джейсон: Да, ты все правильно услышал, безусловно. Я всегда был большим поклонником Mogwai, Godspeed, Silver Mt. Zion, Explosions in the Sky, - в общем, что-то вроде первой волны пост-рока. Раньше я слушал пред-пост-рок, например ранний шугейз - группу Slowdive.. В пост-роке тоже есть некая меланхолия, и да, особенно у Mogwai. Я их часто слушал. Они определенно повлияли на то, что мне нравится в пост-роке и то как они работают с кульминациями. Я не знаю, видел ли ты когда-нибудь Mogwai играющими вживую, но для меня это как звуковой оргазм. То, как они могут играть с медленным нарастанием, а потом вы получаете огромную “пощечину” в лицо стеной звука. Я имею в виду, что легко увеличить громкость и затем произвести такой эффект, но когда ты делаешь это с тонкостью и с просто невероятно великолепным музыкальным мастерством - это восхитительно. Так что да, пост-рок, да, абсолютно точно повлиял.

Звуки: Что привлекает тебя в африканской музыке?
Джейсон: Мне нравится африканская музыка, но не вся. Очевидно, мне еще предстоит пройти долгий путь, чтобы открыть ее для себя в полной мере. Мне нравится гвинейская музыка. Есть звукозаписывающий лейбл 70-х годов под названием Siliphone, который выпустил довольно много афро-джаза, вероятно, в самый плодотворный период этого направления. И Siliphone, если я не ошибаюсь, был лейблом, финансируемым гвинейским правительством, а все музыканты получали субсидии. Вот почему большинство этих групп имеют приставку national в своем названии, потому что их поддерживали правительственными субсидиями. Правительство было левого толка, в том смысле, что у них также были братские отношения с Кубой в шестидесятых-семидесятых годах, что позволило смешать африканское и кубинское звучание джаза.
В звучании гвинейского джаза опять же есть меланхолия. Было по крайней мере от 8 до 14 действительно хороших альбомов. И особенно Bembeya Jazz National сделали несколько невероятных композиций. Это был интересный период открытий для меня.

Звуки: Планируешь ли ты снимать видеоклипы? Если все сложится, то кто станет потенциальным режиссером?
Джейсон: Я уже занимаюсь этим. Филипп (к сожалению, не знаю его фамилии) работал над документальным фильмом моего друга и коллеги Дмитрия Эль-Демердаши. Я связался с Филиппом, чтобы снять видеоклип для проекта MANSUR, но он был слишком занят работой. Я надеюсь, что однажды он снимет что-нибудь и почти уверен, что мне даже не придется его направлять. Что мне нравится, так это работать с музыкантами или творческими людьми по принципу: "Ладно, это их стиль, это их фишка, пусть делают, что хотят". Это то, что мне нравится и в работе с Дмитрием. Мы никогда не обсуждаем то, как мы будем что-либо делать. Нужно просто дать возможность людям осуществлять то, что у них хорошо получается.
Есть еще один режиссер, с которым я тоже связался, но у него, к сожалению, не было времени, потому что его жена ожидала ребенка. Это немец Лукас Фейгельфельд. Режиссер фильма “Хагазусса”. Мне нравится этот фильм а также саундтрек от коллектива Mohammad. Думаю, я наткнулся на него, потому что как раз слушал эту группу. Потом прочитал, что они написали саундтрек к фильму. Я нашел электронную почту Лукаса, написал ему и вскоре получил ответ. Из нашего диалога я узнал, что в юности он слушал мой проект Bong Ra.

Звуки: У тебя огромное количество проектов. Как ты определяешь, для какого из них пойдет новый трек?
Джейсон: Это очень трудно объяснить. Все интуитивно и на собственном опыте. Я снова вернусь к сравнению с шеф-поваром - он просто знает какие ингредиенты куда идут, какие специи с какими ингредиентами сочетаются и к какому блюду подходят. Это также вызов, потому что каждый проект побуждает меня двигаться вперед. В некоторых проектах я предпочитаю работать с другими людьми, потому что здорово иметь обратную связь. Здорово учиться у других людей и держать под контролем свое эго, балансировать между тем, что ты им дал, и тем, что ты взял. Над некоторыми проектами хорошо работать в одиночку, потому что иногда вам нужно подпитывать то самое эго в позитивном смысле слова, просто потому, что ты не можешь идти на уступки. В некоторых других случаях - это вызов, чтобы слушать других людей, когда вы работаете в команде. И я думаю, что и то, и другое необходимо и полезно. В обоих случаях вы учитесь. Я считаю, что устанавливаю для себя определенные творческие границы, и условные ингредиенты как бы сами собой приходят в блюдо. Когда я думаю о каком-то конкретном проекте и планирую его заранее. Я уже начинаю сочинять музыку или общую сцену в своей голове, продумывать концепцию, названия альбомов, обложки. И тогда это становится кристаллизованной вещью, которая находится в голове, и это самое интересное в сложной работе. Обычно, тот или иной альбом готов в голове заранее, скажем за полгода до выхода. И тогда я говорю: "хорошо, давайте найдем время, чтобы его доработать". Но обычно получается то, что я изначально задумал.

Звуки: Как ты начал работать с Planet Mu?
Джейсон: Это был период работы над Kilimanjaro, в котором тогда были Гидеон и я. Мы работали над материалом в течение 6 лет - с 2000 по 2006 год, даже успели выступить с несколькими небольшими концертами. Кажется, мы даже разогревали Амона Тобина в Роттердаме в 2004 или 2005, толком не имея ни одного альбома. Мы посылали демо на лейблы, но никто не был заинтересован - мы не получали никакой реакции. Planet Mu на тот момент выпускал совершенно другую музыку. Так или иначе это был, по сути, единственный лейбл, у которого был хоть какой-то профиль, и который мог, возможно, быть заинтересован в выпуске нашей музыки. Мы отправляли демо на все лейблы, от маленьких до средних и больших, но ни реакции, ни интереса не было. Осенью 2006 года у нас был готов полноценный альбом. Мы решили: "Хорошо, давайте отправим его на Planet Mu. Мы дадим ему срок до конца года или до 1 января и если реакции не последует, то просто закончим нашу деятельность". И буквально в первую неделю 2006 года мы получили ответ от Майка Парадинаса - “Да, мне нравится альбом. Давайте его выпустим”. И это учитывая то, что за несколько дней до этой новости мы уже перестали существовать как проект.
Мы записали первый альбом с Planet Mu и это дало всему проекту хорошую прессу, потому что Planet Mu был довольно уважаемым лейблом в то время. Мы получили одобрительные отзывы. Но потом стало невероятно трудно. Нам нужно было в буквальном смысле бороться за попадание на немецкий лейбл Ad Noiseam. Было тяжело, пока в дверь не постучался Denovali, растущий и подающий надежды лейбл. Потом наступил 2013 год и наша батарейка, что называется, села.

Звуки: Почему TKDE всегда выпускались на разных лейблах?
Джейсон: : Ну, не совсем. Если бы это зависело от нас, мы бы, знаете ли, возможно, остались бы с Planet Mu как минимум на несколько альбомов, но в то время они меняли направление в сторону грайма. Так что это было не совсем то, что соответствовало их профилю. И если честно, я не думаю что наш альбом хорошо продавался, раз уж лейбл не выпустил его даже на виниле, только на CD. Это не было приоритетной музыкой для Planet Mu. Я очень рад, что они это сделали, но по-моему Майк Парадинас выпустил его только только потому, что уважал мое творчество. И потом, с Ad Noiseam было то же самое. Николас дал нам платформу, чтобы мы могли выпускать там альбомы, и с Heavy Dragons все прошло очень хорошо. Но это был не тот лейбл, который мог бы нас обеспечить в финансовом плане, это было “шоу одного человека”, который выполнял все обязанности в одиночку. Когда у нас не было концертов мы даже задумались над тем, хорошую ли музыку мы делаем.

Звуки: Расскажи немного об Утрехте. Как бы ты охарактеризовал свой родной город и его жителей?
Джейсон: Утрехт - пятый или шестой город по численности населения в Нидерландах. Там много студентов. Я не живу в самом Утрехте, а в 20 км от него в небольшом городке в лесу. Я посещал школу искусств в Утрехте, так что да, я провел 15 лет моей жизни там. Хоть это и город, я бы назвал его большой деревней. Стереотипные счастливые блондинки на велосипедах едут по улицам и улыбаются, причудливые голландские каналы и дома. Очень живописный город. Это довольно милое и мирное место. Я думаю, Утрехт похож на тот образ Голландии, который сложился у большинства людей.

Звуки: Следишь ли ты за нидерландской сценой? Каковы ее нынешние тенденции?
Джейсон: Я бы посоветовал всем, если вы не хотите тратить время впустую, не следить за голландской музыкальной сценой, потому что она ужасна. Это стало больше похоже на развлекательный бизнес. Голландский менталитет, то, как голландцы поступают по жизни и на работе они перенесли и на музыкальную индустрию. Голландцы очень хорошо организованы, и они хотят, чтобы все было очень хорошо структурировано, чтобы обо всем заботились. Это прекрасно, но не тогда, когда дело касается музыки. Если вы попытаетесь слишком все упорядочить, вы оттолкнете и уничтожите всю тайну.
То же самое происходит с концертами в Голландии. Все они субсидируются, выглядят красиво, инфраструктура и все остальное прекрасно, но в них нет жизни. На этих площадках не будет бунтарской молодежи, создающей новые песни протеста, потому что там все должно быть по протоколу. И это касается и голландской музыкальной сцены, потому что все они зависят от этих субсидий. И если вы получаете субсидии, вы должны показать, куда идут ваши деньги. Это лишает их любой формы бунтарства или протеста, или того, что молодые люди, как мне кажется, должны выражать в музыке. Так что все они - маленькие бизнесмены, которые думают о том, как попасть в белый список, чтобы иметь возможность играть на этих площадках, на всех этих фестивалях. Я думаю, что это ужасно, музыка плоская, в ней нет страсти, и мне хочется кричать от отчаяния, а не от радости. Поэтому я держусь подальше от всей голландской музыки. Возможно, есть несколько исключений, но на ум ничего не приходит.
Я думаю все дело в кальвинистском происхождении голландцев. Кальвинисты, знаете ли, пуритане... и поэтому в Голландии есть выражение, которое означает “быть нормальным значит то, что ты уже сумасшедший". Так что корни идут от кальвинизма в рамках которого всегда подавляли творческих людей. И то же самое с музыкой: группа предпочитает быть 38-м клоном Coldplay, чем осмелиться сделать что-то другое, потому что, будучи 38-м клоном Coldplay, они все еще смогут выступить на одном или двух дерьмовых субсидированных фестивалях вместо того, чтобы... не знаю, попотеть, выбить несколько окон и плюнуть в некоторых людей, просто потому что это весело делать, когда ты молод. Когда ты молод, то надо бунтовать. Поэтому я почти не работаю с голландскими музыкантами.

Звуки: Что бы ты пожелал своим слушателям?
Джейсон: Я желаю им прежде всего здоровья. Что может быть важнее здоровой жизни? Наслаждаться и брать от нее все. Я не знаю, возможно, это все избито. Но я считаю, что это лучшее, что можно пожелать людям.