PUSSY RIOT  Хотите ли что-нибудь сказать?

8 августа в Хамовническом суде было предоставлено последнее слово участницам панк-формации Pussy Riot - Надежде Толоконниковой, Екатерине Самуцевич и Марии Алёхиной. Каждая из подсудимых сполна воспользовалась предоставленной возможностью.

Первой выступала Надежда Толоконникова.

"По большому счету, процесс идет не над тремя вокалистками группы Pussy Riot. Если бы это было так, то происходящее здесь не имело бы значения. Это процесс над всей государственной системой Российской Федерации. Имитация судебного процесса приближается к предопределенному финалу - такие уж у нас следователь, судья и прокурор. И еще те, кто выше них: те, кто дал политический заказ на репрессии. Кто виноват в том, что произошло выступление в Храме Христа Спасителя и последовавший за концертом процесс? Виновата авторитарная политическая система. То, чем занимается группа Pussy Riot, - это оппозиционное искусство или же политика в форме искусства. В любом случае, это род гражданской деятельности в условиях подавления государственной системой базовых прав человека".

По утверждению Толоконниковой, они искали "настоящих искренности и красоты" - и нашли их в панк-выступлениях, затеянных в пику лицемерию, лукавству и напускной благопристойности.

"Первые лица государства стоят в храме с праведными лицами, но грешат куда больше нашего. Мы делали наши политические панк-концерты, потому что в российской госсистеме царят закостенелость, закрытость и кастовость. А проводимая политика подчинена лишь узким корпоративным интересам. Настолько, что нам от одного российского воздуха больно", - заявила Толоконникова.

Подсудимая поблагодарила за поддержку всех, кто высказывался в защиту Pussy Riot, особенно Мадонну (Madonna) и православных верующих, всё большее число которых, по словам Толоконниковой, становятся на сторону защиты группы.

"И с каждым днем люди все больше понимают, что если эта политическая система так ополчилась на трех девочек, которые выступили в Храме Христа Спасителя, это означает лишь то, что система боится правды, боится искренности и прямоты, которую несем мы с собой. Мы не лукавили ни на секунду, мы не лукавили ни в одном моменте на этом процессе, а противоположная сторона лукавит слишком много, и люди это чувствуют", - заявила Толоконникова, добавив, что для стороны обвинения единственным способом доказать виновность Pussy Riot, то есть, наличие в их действиях признаков ненависти по религиозному признаку, оказалось привлечение лжесвидетелей.

Своё выступление Надежда Толоконникова закончила словами: "Откройте все двери, снимите погоны, почувствуйте с нами запах свободы".

Следующей выступала Мария Алёхина, начавшая с того, что назвала каждый этап судебного процесса над ними "квинтэссенцией беспредела".

"Наше выступление изначально планировалось небольшим, но Россия как государство давно напоминает насквозь больной организм, и эта болезненность не просто проявилась, а взорвалась резонансом на это выступление. Так бывает, когда задеваешь назревшие нарывы, - заявила Алёхина. - Говоря о Путине, мы имеем в виду не конкретного Владимира Владимировича Путина, а мы имеем в виду Путина как систему. Вертикаль, им созданную, и в этой вертикали совершенно не учитывается мнение масс и, что все больше меня волнует, не учитывается мнение молодых поколений", - заявила обвиняемая.

Выступление Алёхиной было значительно более политизированным, нежели у её предшественницы, хотя главный акцент она делала не на политический, а на социальный аспект.

"Проведя почти полгода в СИЗО, я поняла, что тюрьма - это Россия в миниатюре, - заявила Алёхина. - В СИЗО, как и у нас в стране, все работает на обезличивание человека, на превращение его в функцию, будь то функция работника или заключенного. Ты быстро привыкаешь к монотонному и бессмысленному режиму. Он похож на тот, в который помещают человека с рождения. В таких рамках люди начинают дорожить малым, в тюрьме это, например, скатерть или пластиковая посуда, которую можно раздобыть только с личного разрешения начальника, а на воле это, соответственно, статусная роль в обществе, которой тоже люди очень сильно дорожат".

По словам Алёхиной, самое устрашающее - это отсутствие у людей веры в способность вообще как-то влиять на власть, и полное безразличие и покорность, из этого проистекающие.

И Толоконникова, и Алёхина высказались по поводу того, как легко принесённые ими (через адвоката) извинения за их поступок, были отметены обвиняющей стороной как "неискренние" и "так называемые".

"Наши извинения, видимо, тоже обозначаются в собирательной обвиняющей голове как "так называемые". И это оскорбительно, ведь они - это правда. Вы до сих пор не поняли, или вы лукавите, говоря о наших извинениях как о неискренних извинениях," - заявила Алёхина, отметив, что формулировки вроде "так называемое современное искусство" точно так же использовались во время суда над поэтом Иосифом Бродским. Параллели, надо сказать, неслучайны.

"И раз так - лично для меня этот процесс имеет статус так называемого процесса", - сказала Алёхина, в конце свой речи объявившая, что не боится ни так называемого суда, ни "плохо задекорированного обмана в приговоре": "Моя правда живёт со мной".

Екатерина Самуцевич выступала последней. По её словам, она не сожалеет о содеянном, затем перешла к рассуждениям о причинах произошедшего с Pussy Riot, заявив, что Храм Христа Спасителя "начал использоваться в качестве интерьера политики силовых структур, являющихся основным источником власти".

По мнению Самуцевич, власти решили построить новый политический проект, воспользовавшись "православной эстетикой советского времени, когда религия обладала ореолом утраченной части истории и культуры, чего-то задавленного и побежденного советским тоталитарным режимом". И Церковь, по словам Самуцевич, вполне логичным образом явилась идейным исполнителем этого проекта.

"Для его реализации потребовалось немалое количество многотонного профессионального светового и осветительного оборудования, эфирного времени центральных каналов для прямых многочасовых трансляций из Храма Христа Спасителя. Произносились стройные речи патриарха, помогающие верующим сделать правильный выбор в тяжелые для Путина времена, - отметила обвиняемая. - Нашим музыкальным появлением в Храме Христа Спасителя с песней "Богородица, Путина прогони" мы нарушили цельность этого так долго создаваемого и поддерживаемого образа, выявили его ложность. Мы осмелились без благословения патриарха совместить в своем образе православную культуру и культуру протеста, наведя умных людей на мысль, что православная культура... может оказаться на стороне и гражданского бунта и протестных настроений в России."

Поэтому, считает Самуцевич, власть, не сумев представить их выступление как выходку воинствующих атеистов, решилась "оградить общество" от Pussy Riot.

Но, отметила Самуцевич, хотя и она, и те, кто сидел с ней на скамье подсудимых, и ожидают обвинительного приговора, победили именно они. Потому что возбуждённое дело явно сфабриковано, скрыть репрессивный характер этого процесса невозможно, а все заявления Владимира Путина о том, что суд по делу Pussy Riot будет объективным, являются "очередным обманом всей страны и мирового сообщества".

Речь каждой из выступавших заканчивалась овациями со стороны присутствующих в зале. Судья Сырова в свойственной ей манере покрикивала на аплодирующих: "Здесь не театр!", судебные приставы тоже пытались заставить людей сдерживать эмоции. Но даже присутствие четвероногого "спецсредства" уже никого не могло впечатлить: Надежде Толоконниковой, Екатерине Самуцевич и Марии Алёхиной громко аплодировали, а когда конвой уводил их из зала суда, аплодисменты переросли в стоячую овацию.

Но это в зале суда. А за его пределами? Вполне очевидно, что если приговор будет обвинительным (а в том, что он именно таким и окажется, не сомневается почти никто), для весьма многочисленных сторонников обвинения данный суд всенепременно будет "объективным и независимым", несмотря на все процессуальные нарушения и отказ суда выслушать практически всех свидетелей со стороны защиты.

Вынесение приговора назначено на 17 августа.