THE BEACH BOYS  Не там и не с теми

Что это было? Я не про музыку, я про публику!

Нет, они, конечно, пришли. Концертный зал О2 World – у остатков Берлинской стены, как раз напротив Брежнева, целующегося с Хонеккером – был забит примерно под завязку. Это при том, что по объему он - как два "Олимпийских", про звук уже и не говорю. Но зрители!.. Мертвее, чем Деннис и Карл Уилсоны вместе взятые, во время песен никто не пританцовывает, слов не поет… Некоторые похрапывают, благо зал сидячий. После песен, конечно, аплодируют, и даже отдельные выкрики можно услышать, а в перерыве сметают весь мерчандайз. Первыми уходят футболки XXL и пляжные полотенца с символикой группы (раз Beach Boys, значит, надо продавать пляжные полотенца. Интересно, чем торгуют на концертах Cannibal Corpse или Death Vomit). Хочется схватить соседа за ноги и колотить им по столу, как воблой или попугаем в самом знаменитом скетче Монти Пайтонов.
Как раскачать эту публику, я не знаю. Моему деду в 45-м и Роджеру Уотерсу в 90-м это удалось, но там было другое время, другие методы, другие обстоятельства…

The Beach Boys изо всех оставшихся сил старались "врезать рок в этой дыре". Тут, правда, надо сказать сразу: какие же они уже старенькие! Про их ровесников Пола Маккартни, Мика Джаггера, того же Роджера Уотерса такого не скажешь – они с годами становятся только более зрелыми и матерыми. А вот у Beach Boys, увы, налицо уже именно физическая дряхлость. Сильно сдал Майк Лав (Mike Love) – он почти не танцует, да и от голоса мало что осталось, хотя там и с самого начала было негусто. Майк и сам над собой подшучивает: в начале "Be True To Your School" встает на колени, после чего коллеги якобы поднимают его всеобщими усилиями, а один из клавишников в это время изображает скрип суставов. Но где-то на "Barbara Ann', минут за десять до конца шоу, солист потихоньку снимает туфли, оставаясь в одних носках - и становится понятно, что в каждой шутке есть доля шутки. Вот тебе и трансцедентальные медитации…

Его коллега, пришедший в 1965 году Брюс Джонстон ( Bruce Johnston), то и дело оставляет клавиши и выходит на первый план, пытаясь заставить публику хотя бы похлопать. Но когда доходит до его сольного номера "Disney Girls' (представленного Майком как "песня с Surf’s Up, нашего старинного альбома 1872 года. Ну ладно, 1972-го"), становится ясно, что и там петь уже особо нечем. Может, оба музыканта просто устали от многомесячного тура?
Зато как огурец сохранился похожий на обезьянку Эл Джардин (Al Jardine) – он теперь находится в центре сцены; поет по-прежнему убедительно, пританцовывает активно и вообще явно прется от всего происходящего.

Неожиданно хорош и Брайан Уилсон (Brian Wilson) – все привыкли к тому, что эксцентричный гений много лет прожил под девизом "cаморазрушение достойно уважения" и почти добился своего (то количество дури, которое за всю жизнь загнал в себя Курт Кобейн, для Уилсона было бы рядовым вторником), так что на концертах Beach Boys он обычно сидел, не касаясь клавиш, с выражением лица "оставьтеменязачемвыделаетемненаяйцахтатуировкустасамихайлова", и практически не пел. Его вытаскивали на сцену как символ: "а вместо чучела возят меня". Но теперь Брайан много и прекрасно поет, его каркающий голос стал только выразительнее, высокие по-прежнему безупречны (один раз дал петуха в "I Just Wasn’t Made For This Times", но песня стала от этого только еще более трогательной, а коллеги тут же подтвердили: "he just wasn’t made for these times").
Мало того – нелюдимый обычно Уилсон активно взаимодействует с коллегами по сцене и даже берет на себя часть конферанса! И его белый рояль в левом углу сцены иногда звучит – хотя Брайан по-прежнему предпочитает просто размахивать руками в самые патетические моменты.
Про Дэвида Маркса (David Marks) говорить особо нечего – он мелькнул в группе в начале 60х, будучи совсем ребенком, и тогда ничего не решал, а сейчас и подавно (Брайан представил его как "наше юное 64-летнее дарование"). Впрочем, одну песню ему все-таки доверили. Ну и когда доходит до совместных гармоний – все звучит волшебно и безупречно, как всегда. Такое мастерство не пропьешь, не проколешь, не пронюхаешь, не просудишь и не промедитируешь – работа сделана на века…

Аккомпанирующая группа не подводит. С ней все просто – это те самые виртуозы, влюбленные в музыку Уилсона, которые играют и поют с ним все годы его сольной карьеры. Плюс пара-тройка инструменталистов, выступавших с Майком и Брюсом в последние годы.
У гитаристов Джеффри Фоскетта (Jeffrey Foskett) и Скотта Тоттена (Scott Totten) вокальных партий больше и они выведены вперед, но все же стоят во второй линии. Субординация доходит до смешного: жизнерадостный толстяк Фоскетт расположился прямо позади Маркса и иногда поет с ним в один микрофон. Но даже тогда он, видимо, не имеет права выйти на первый план вместе с "отцами" и вынужден докрикиваться из-за спины Дэвида, через его затылок. Благо, рост ему позволяет. В основном же Джеффри поет в свой микрофон, ему достается часть партий покойного Карла Уилсона. Большую же часть вокального наследия брата берет на себя Брайан (включая щемящую до слез "God Only Knows", любимую балладу Пола Маккартни), а соул-боевик "Darling' исполняет клавишник Дэриен Саханажа (Darian Sahanaja) и снимает его практически один в один. Но публика по-настоящему оживает только на "Little Deuce Coupe", когда Майк Лав объявляет: "через четыре песни у нас будет перерыв, и вы сможете выйти в буфет за пивом". Ура, путь ко взаимопониманию с залом найден! Тем более, что среди этой четверки прозвучат и "409", и "I Get Around'…

В течение почти всего тура изображения Денниса и Карла Уилсонов выводятся во время исполнения "Forever" и "God Only Knows", а их вокал звучит из playback. Но сегодня, в Берлине, никаких экранов нет и прочих чудес техники тоже нет; свет - самый минимальный, все поют сами. Впрочем, мы отвлеклись сами и отвлекли зрителей от законного пива с сосисками. Пора обратно в зал, пока не раздались крики возмущения.

В начале второго отделения инструменталисты играют "Pet Sounds', затем выходит пятерка отцов (на Уилсоне натуральные бомжовские треники с лампасами!), кучкуются вокруг рояля Брайана и исполняют "Add Some Music To Your Day'. Программа вечера составлена фантастически. От "Surfin’ Safari' и "Hawaii', через "Getcha’ Back' и "Sail On Sailor', до "California Dreaming' и "Kokomo", плюс заглавная песня с последнего альбома "That’s Why God Made The Radio" и куча неочевидных вещей типа "Big Sur' Джардина. "Heroes And Villains" сделана так, как ее поет Уилсон в программе "Smile' - только без куска про "in the cantina…".
На "In My Room" в зале зажигаются полтора десятка мобильников, на "California Girls" все организованно поднимаются на ноги и до конца представления продолжают спать стоя. Естественно, вежливо аплодируя, как на какой-нибудь "Песне года", а не на рок-концерте.

На "Good Vibrations" группа сворачивает хоровое пение – немецкую оборону не пробьешь. И после двух часов на сцене пятеро стариков с трудом спускаются по нескольким ступенькам. А я ухожу счастливый – мне все-таки удалось увидеть живьем обожаемую команду. Которую у нас в стране никогда особо не ценили. Любимчиков Америки. Одну из величайших рок-групп ХХ века.

Ladies and Gentlemen, here are The Beach Boys!