ФЕСТИВАЛЬ  Долгая дорога на Jazz Koktebel, ч.2

Начало репортажа - здесь.

Утром 10 сентября в Коктебеле, пожалуй, ещё прохладней, чем вечером предыдущего дня. За ночь поднялся ветер, море взбушевалось и сменило лазурь на свинец; при ином порыве ветра из затянувших небо туч кажется, вот-вот начнет срываться снег. По ощущениям – градусов 10-12 тепла, не больше. Мы выгружаемся около сцены Nu Jazz, выходим на саундчек… и понимаем, что белые концертные костюмы из тонкой ткани, в которых парни планировали играть – не вариант.

А ведь надо учитывать, что наш гитарист Антон Ильенков, помимо прочего, - ещё и дизайнер одежды, так что отношение к сценическому облику в группе Free-Spoken Band наисерьёзнейшее. Даже в самом крохотном клубе FSB выходит к зрителю при параде, а то и меняет костюмы в трёхминутном антракте (во время него звучит специально подготовленный плейбэк, кода которого становится вступлением следующей композиции – все серьёзно, в общем). Можете представить, как продувалась всеми ветрами сцена, если кульминационный концерт своего гастрольного тура парни решили сыграть в футболках и джинсах. Мне-то что, – мне железные струны одеревеневшими пальцами нажимать не нужно, могу и в маечке попрыгать.

А прыгать – не столько от холода, сколько от внезапно нахлынувшего кайфа, - хотелось больше, чем когда бы то ни было. У артистов Nu Jazz Stage есть все условия для эндорфиновой бури: прямо перед тобой – куча пёстрого дружелюбного народу, справа, можно сказать, под ногами, – штормовое море чуть поодаль – живописнейшие горы…, И, как ни странно, голубое небо: с началом нашего выступления, – о чудо! – облака, пугавшие серьёзными осадками целые сутки, рассеялись прямо на глазах! К заключительной композиции, битбоксу в исполнении нашего барабанщика (который закончился тем, что экспрессивный солист упал «в изнеможении», и коллеги по группе добили его ногами) над нудистским пляжем воссияло солнце – и не скрывалось до самого конца фестиваля.

Собственно, наше выступление открыло серию фестивальных концертов на главной сцене. Пока мы обнимались в гримёрке по поводу успешно завершённого тура и причитали «надо было выходить в костюмах!», на Nu Jazz началась дневная дискотека от «Европы +». Никакого джаза, зато весело. Тем, кто не особо хотел танцевать под актуальные хиты, на площадке было чем заняться: бесплатно сходить на массаж от инфопартнёра фестиваля, журнала Men’s Health (жаль, что так и не довелось опробовать: лень было занимать очередь), поджемовать на микро-сцене для любителей в специально отведенной палатке (к заключительному дню фестиваля аматоры так разошлись, что звук от их музицирования вклинивался в то, что звучало с основной сцены), порисовать красками на стене, сфотографироваться с арт-объектами… Позагорать топлесс и искупаться в штормящем море, наконец. Тут же, под сценой.

Мы же с передохнувшими и подкрепившимися «кукурузой сахарной, пахлавой медовой» парнями поспешили – правильно, на Волошинскую сцену. Именно там происходили самые важные музыкальные открытия Jazz Koktebel, перемежающиеся, впрочем, и неоднозначными проектами.

Среди последних – выступление поп-певца El Кравчука, исполняющего репертуар Александра Вертинского. Кравчук некогда был звездой украинской эстрады. Ёлки-палки, да я ещё в школу ходила, когда писаный красавец и эпатажник El бросал томные взгляды из каждого, так сказать, утюга. С той поры воды утекло достаточно; Андрей (это его настоящее имя) достиг зрелости, gloria mundi давно transit, на красивом лице появляются следы бурной творческой молодости, а 16-тилетние прелестницы нынче любят группу Quest Pistols и Tokio Hotel – в общем, совершенно неудивительно, что El Кравчук принимает решение сменить аудиторию и обращается к эстетике декаданса. Почему бы, собственно, и нет, вполне похвальная инициатива.

Правда, по прослушивании программы оказывается, что Андрей не даёт собственной трактовки романсов, а пытается быть максимально близким к уже существующему образу «субтильного Пьеро». Получается не сказать, что плохо, но верится в происходящее с трудом, особенно когда артист в перерывах между песнями начала прошлого века выдаёт восклицания вида «классная у меня публика!», фатально выпадая из образа. Передо мной не муж, но мальчик, и представление больше походит на мизансцену в исполнении студента, чем на откровение Артиста. Впрочем, в финале программы я наблюдаю за солистом со вполне искренней благожелательностью: не у каждого хватит смелости честно признаться в середине песни: «а теперь мне придётся сделать небольшую паузу, потому что я забыл текст». Да и осушение бокала с последующим разбиванием его о сцену, что и говорить, - беспроигрышный трюк. А за то, как играл скрипач Денис Боев, и вовсе многое можно простить.

Трио украинского гитариста Виталия Ткачука играет в программе следующим. В коллектив, помимо лидера, входит контрабасист Виталий Фесенко (игравший на стике), сербский барабанщик Душан Новаков и уже знакомый читателю по первой части репортажа саксофонист Андрей Прозоров – который для меня, не знакомой с творчеством Виталиев, выполняет функцию марки качества.

Признаться, я была уверена, что мне известны все достойные международного внимания украинские джазовые музыканты. Оказалось - не все. Ткачук – тонкий и умный гитарист, работающий в парадигме лейбла ЕСМ и европейской джазовой школы как таковой. Всё хорошее, что можно взять от Фризелла (Bill Frisell), Аберкромби (John Abercrombie), Рипдаля (Terje Rypdal) взято, пережито, применено к себе и подано – со вкусом и с любовью. Ткачук, Фесенко, и (ох!) Прозоров играют музыку европейского класса; играют эмоционально, но вместе с тем взвешенно и с достоинством, а Новаков добавляет во всё происходящее необходимое количество «балканщины».

После концерта мы с Виталием Ткачуком пробрались в одну из выставочных комнат Дома-музея Волошина, где Виталий дал небольшое импровизированное видео-интервью.

Сетом знаменитого одесского пианиста Юрия Кузнецова пришлось пожертвовать; впрочем, на видео слышно, в каком ключе проходило выступление маэстро. Я так называю Кузнецова не зря: подавляющее большинство талантливых молодых одесских музыкантов (включая и Неселовского, и Прозорова), прошло через его руки: это известный педагог, живая легенда одесского джаза, весьма заметная фигура в области новой импровизационной музыки и арт-директор ещё одного украинского фестиваля, - «Джаз Карнавал».

Выбирая между вечерними концертами, которые начинались на главной и малой сцене почти одновременно, мы, недолго думая, выбрали последнюю. В конце-концов, Faerd Trio, что выступало на Nu Jazz, мы, можно сказать, на 2/3 слышали накануне: в трио входят уже знакомые нам Эскиль Ромме и Йенс Ульфсанд, дополненные датским скрипачом Петером Урбрандом и датской же вокалисткой Жюли Йетланд. О, как я благодарю себя за то, что не пошла на Nu Jazz и появилась на малой сцене вовремя. А всё потому, что выступление австрийского гитариста Карла Риттера стало для меня главным музыкальным событием фестиваля.

Концерт едва начался, когда мы появились на Волошинке. Кто-то ещё устраивался на забрэндированных карематах, кто-то переставлял свой стул поудобнее. На сцене, тем временем, происходило что-то особенное и для формата фестиваля Jazz Koktebel малохарактерное: сидящий на корточках человек согнулся над маленьким гитарным комбиком и находился в таком положении без движения. Из порталов исходит негромкий, почти неразличимый гул фидбэка, потому что человек положил на комбик свою гитару, а рядом ещё и поставил микрофон. Гул продолжается минуту, две, пять, десять, Карл Риттер (а это именно он) всё так же неподвижен. На лицах зрителей постепенно появляется недоумение, а на лицах присутствующих музыкантов – любопытство, беспокойство или заинтересованная улыбка (в зависимости от того, какую стилистику исповедуют сами музыканты).

Я же отдаюсь образам, которые будит музыка (а это всё-таки она, товарищи: «музыкой может быть что угодно, однако ничто не станет музыкой, пока кто-то этого не пожелает, а слушатели не решат воспринимать это как музыку» (с) Frank Zappa), думаю о мироздании, о (не сочтите за позёрство), космическом микроволновом фоновом излучении, о том, как многообразная и сложная жизнь создаётся из ничего…

А гул понемногу начинает трансформироваться. Сначала становится чуть громче, затем меняет частоту, пульсирует, расслаивается, напоминает горловое пение, рассыпается обертонами. Риттер увлечённо крутит контроллеры, не глядя в зал, где народ, поначалу было заворожённый, уже не стесняясь, вслух обсуждает происходящее. Кто-то смеётся, кто-то уходит; говорят, и билеты пытались сдавать. Риттер абсолютно, совершенно не обращает внимания на происходящее, он крайне сосредоточен и полностью погружен в звук. Бьёт по гитаре, перебирает струны, встаёт (возможно, затекли ноги), приподнимает инструмент (из порталов раздаётся уж совсем резкий звук – эй, это уже больно!), бьёт по гитаре, приподняв её, с усилием водит рукой по деке и струнам. Вереница на выход становится несколько более массовой. В какой-то момент от нойза начинает становиться худо; я затыкаю уши берушами. Риттер раскачивает гитару на весу, подносит её всем корпусом к комбику, возит её по нему струнами. Вой и скрип достигают апогея…

Надо отдать должное, публика, которая совершенно не была готова к чему-то подобному, в подавляющем большинстве осталась сидеть на местах: покинувших Волошинскую сцену - максимум человек 20-25. И те, кто остались, были вознаграждены: «злобный зубовный скрежет», созданный Риттером, становится самым настоящим катарсисом, очищением через боль и страдание. Хаос постепенно приобретает форму, сквозь вопли истерзаной гитары проступают осознанные фразы. На сцену выходят барабанщик (Душан Новаков) и саксофонист (Андрей Прозоров), и звучит вполне конвенциональная, виртуозно, драйвово сыгранная и, чёрт побери, красивая музыка. Риттер играет проникновеннейший блюз и феерический фьюжн с той же увлечённостью, с тем же выражением сосредоточенности, что и случайные сочетания звуков, вызванных «заводящейся» гитарой. Нойз Риттера – не просто заигрывание со стилем, не блажь, не решение пойти от противного в духе «если все играют так, то я сыграю этак». Это жизненная необходимость, продукт личной философии, результат (наверняка) долгих размышлений. Пусть Риттер – не первый, кто додумался использовать фидбэк в музыке: какая разница, кто изобрёл буквы, когда ты захвачен талантливой повестью.

Первый сет послужил ситом, стал «проверкой на вшивость»: зрителей провели за руку от нуля к плюс бесконечности, от минимализма к экспрессионизму, от неприятия к восторгу. Всё пришло к тому, с чего начиналось; Риттер, Прозоров и Новаков после исполнения невероятно прекрасной баллады на бис… развинчивают свои инструменты. Снятые струны дрожат в руке гитариста, зал взрывается овациями, концерт окончен.

Тем временем на Nu Jazz завершает своё выступление фрик-кабаре Серебряная Свадьба. Не могу сказать, что эта группа представляет собой нечто выдающееся в музыкальном отношении, но наблюдать за сменой фантазийных костюмов, за ужимками, прыжками, за появляющимися на сцене игрушечными червяками, куклами, увеличительными стёклами и сачками, а также внимать разухабистым текстам бывает довольно занятно.

Серебряную Свадьбу на сцене сменяет АукцЫон, - организаторы говорят, что в связи с выступлением легенд русского панк-рока впервые за всю историю фестиваля были раскуплены подчистую все билеты на главную сцену. Я, признаться, по АукцЫону совсем-совсем не специалист. Больше того, - 10 сентября вообще впервые в жизни сознательно села и послушала то, что играет Леонид Фёдоров с коллегами. Мы с Free-Spoken Band и украинским басистом (и весьма талантливым композитором) Ильёй Алабужевым наблюдали за выступлением издали, расположившись на террасе близлежащего отеля и кутаясь с головой в одеяла. Илья как страстный фанат АукцЫона рассказывал нам, ламерам, что к чему, транслировал тонущие в шуме толпы и моря тексты и вещал об истории группы, а мы задавали наводящие вопросы, полные скепсиса и предубеждений. Постепенно горячая дискуссия о творчестве группы свелась к тому, что басист Алабужев и наш барабанщик Игнат подрались (судя по отсутствию увечий – в шутку), а мы поспешили признать, что «Зимы не будет» - очень глубокая вещь. На странице фестиваля в соцсетях, к слову, битва между поклонниками АукцЫона и теми, кто приехал в Коктебель за джазом и фьюжном, идёт до сих пор.

После АукцЫона на Nu Jazz Stage поднялись звёзды украинского «этно-хаоса» – ДахаБраха. Этот коллектив в последнее время особенно активно гастролирует в России, и не в последнюю очередь благодаря усилиям известного промоутера Александра Чепарухина. Украинцы с большим успехом выступали на «Сотворении Мира» и «Саянском Кольце»; у себя дома они постоянные участники престижного фестиваля ГогольFEST. Трансовые ударные и надрывный аутентичный вокал – действительно очень удачное сочетание, но… что-то мне всё же в очередной раз помешало присоединиться к числу поклонников группы. Может быть, мне не хватило искушённости в аранжировках, а может, просто застила глаза и уши чересчур горячая любовь к группе «Ва-Та-Га», рядом с которой никого не хочется ставить.

На ночной концерт белорусских рэггийщиков Аддис-Абеба (вокалист которых, судя по видеороликам в сети, совершенно не стеснялся раскуривать на сцене, э-э-э, нечто и петь с красноречивой характерной хрипотцой в голосе) нас, признаться, уже не хватило, и мы пошли спать.

Выступление Пола Роджерза (не вокалиста), специальный проект фестиваля New Generation, интервью философа и саксофониста Андрея Прозорова, беседа с арт-директором Jazz Koktebel Андреем Слабинским - в окончании репортажа. Скоро!